Наган и плаха - стр. 52
Догадывался ли он, что примерно те же мысли мучили и Мину Львовича? Вряд ли. Поэтому, укатив с вокзала первым и выиграв время, Странников удачно поселился в, казалось бы, непритязательном угловом номере, впрочем, достаточно светлом, на два окна, выходящих к морю. На радостях он даже не поинтересовался у администратора по поводу занятости санатория отдыхающими; по его рассуждениям, Арестов со своими претензиями и тщеславием претендовать на подобное жильё не станет и выберет апартаменты солиднее.
Ковригину же предстояло снять квартиру в частном секторе, поблизости от санатория, куда можно было бы время от времени подвозить на машине Маргариту Львовну с подружкой, чтобы по возможности тайно встречаться. С появлением Арестова, совершенно не вписывавшегося в эти планы, Странников твёрдо усвоил не мельтешить с дамочками на виду и поселить их в ближайшем курортном посёлке, например, в Симеизе, в шести-семи километрах от Мисхора.
Оформившись в санатории и несколько успокоясь, Странников дождался Ковригина, и оба отправились к морю смыть наконец усталость и дорожную пыль в благостных волнах, заодно напрочь утопив и допекавшую нервотрёпку. Солнце скатывалось за горизонт, народа на берегу особенно не наблюдалось, и они славно провели время, пока обоим не надоело сладостно охать и ахать, погружаясь в ласковую прозрачную негу вод, фыркать от удовольствия, заплывая за красные буи, нырять к самому дну в надежде подцепить рапан покрупнее, чтобы потом весело, по-детски хвастать.
В номере уставший Странников сразу завалился на диван в прихожей, а Ковригин в зале принялся собирать на стол, доставая привезённые местные деликатесы и спиртное – ответственный секретарь ждал большого гостя. Богомольцев, работник ЦК, давний его знакомый из кадрового отдела, отдыхал в Мисхоре и обещался проведать. Знатный приятель с минуту на минуту мог пожаловать, и Странников, нервничая, поторапливал Егора. Всё наконец было приготовлено и расставлено на столе, когда неуверенный и тихий стук раздался в дверь. Богомольцев Исаак Семёнович никогда не стучался и, входя, вообще не касался дверей, перед ним их распахивали другие, но Странников все же вскочил на ноги, изобразил улыбку, схватив со стола рюмку, моргнул Егору, чтоб не мельтешил, и громогласно провозгласил:
– Милости просим!
Каково же было его недоумение и ужас, когда на порог ступил не кто иной, как знакомый уже администратор, за спиной которого маячил Арестов с огромными баулами в обеих руках, измученный и мрачный.
– Встречайте земляка! – не заметив изумления хозяев, меланхоличный администратор с дежурной улыбкой оглядел угощения. – Заждались? Прямо царский ужин приготовили.