Наган и плаха - стр. 44
– Свидетели есть, что этот монстр ее под колеса трамвая столкнул? – просветлел лицом Странников, словно только и ждал этих самых слов.
– Был очевидец, – покривился Турин.
– Как был? И его убрал этот стервец?
– Не знаю, – Турин подбородок потёр до скрипа. – Надеюсь, жив, но разуверился он во мне. Во время похорон Павлины видел он меня с этим Иудой вместе у самой могилы да ещё в машине раскатывали мы, любезничали… Я-то подыгрывал стервецу, что мне оставалось делать?.. А Тимоха – тот самый очевидец – мог всерьёз воспринять… В общем, потерял я в его глазах веру, а он как раз Глазкина и поймал, когда тот столкнул актрису под трамвай… Но вырвался, подлец!
– Как же? Что же это?..
– Следил он за Глазкиным по моей просьбе, – Турин опустил глаза. – Верил мне, а теперь не знаю ничего…
– Услугой уголовников опять воспользовался? – догадался Странников. – Не можешь без них?
– А то как же? – нахмурился, обидевшись, Турин. – Этот прохвост всю прокуратуру в Саратове опутал, те только о самоповешении Френкель и твердили. Лучший кореш, Андрюха Шорохов, и тот в штыки меня встретил, против слова слышать не хотел. А ведь платок Глазкина судебный медик нашёл на груди у мёртвой актрисы.
– Что за платок?
– Чёрный! Таких не видел никогда. Редкий экземпляр. Им, наверное, и задушил Глазкин блудливую невесту, чтобы завершить свою авантюру и вас шантажировать.
– Страшный человек!..
– Человек? Это настоящее чудовище!
– Меня обмишурил так, что кресло председателя губсуда пришлось ему выбивать.
Тяжёлое молчание повисло в кабинете после слов ответственного секретаря.
– Отдайте его мне, Василий Петрович, – скрипнул зубами Турин.
– Как это отдайте?! Я твой жаргон не понимаю! – побагровев, Странников вскочил на ноги. – Ты меня со своими уголовниками не равняй!
– Вы всё понимаете, Василий Петрович, – не меняясь в лице, Турин сидел, как сидел, не шелохнулся и головы не поднял. – У меня только что Джанерти в больнице был, следователь прокуратуры. Человек серьёзный. Арёл поручением его озадачил насчёт Глазкина. Догадываетесь, каким?
– Ну допустим, – осел в кресле секретарь.
– Вот Джанерти и обратился ко мне, а я уж к вам. Извините… с тем же.
Не сразу услышал ответ Турин, не скоро прозвучали слова, но всё же произнёс их ответственный секретарь губкома:
– Закон един для всех. И для этого сукина сына тоже.
– Убийств тех двух женщин мне не доказать, – словно подводя черту, заглянул в глаза секретарю Турин. – Однако грехов и без того у него хватает. Обещаю, всё будет по закону. И судить его будут не тайком, а принародно.