Наган и плаха - стр. 20
– И мыслишки не мелькнуло… – опять затянул своё Узилевский, конфузясь.
– Садитесь! – с раздражением ткнул тростью на диван Джанерти. – Должен вас остеречь на будущее. Подобного не потерплю! Церемониться с вами не намерен. За решётку упеку в два счёта. С избытком на свободе задержались, мне совесть спать не даёт, гложет, как подумаю, что вы за спиной моей творите.
– Смилуйтесь! Да чем я провинился, Роберт Романович? – слетела спесь с лица мошенника, и он вмиг побледнел. – Знать бы вину?
– Полноте! – прихлопнул по столу следователь. – Не валяйте дурака! И давайте без истерик. Вам известно, что я вас разыскиваю, однако вы не явились в положенное время на известную вам квартиру. Этого достаточно!
– Но я же объяснил! – взмолился Узилевский, вскинув руки.
– Даю вам последнюю возможность… – начал было Джанерти, но впорхнула девица в легкомысленном одеянии, чуть прикрытая ярким фартучком спереди, заставив стол вином и фруктами, улетела.
– Так вот, – когда остались одни, сухо продолжил следователь, – у вас есть возможность миновать тюремную решётку на некоторое время…
– Боже мой! – слетел с дивана на колени Узилевский. – Что я должен сделать? Маму убить? Я готов!
– Не паясничайте! И сядьте за стол, – нахмурился Джанерти, а мысли его уже были заняты другим, он пододвинул бокал с вином, сам сделал глоток из своего и затянулся сигарой. – Человека, который меня интересует, вы знаете. На него написали письмо, но все отказались, лишь была начата проверка.
Лицо Узилевского дёрнулось:
– Как! Вы взялись за своих?
– Вот видите, вам всё известно, – строже заговорил Джанерти. – Эти люди должны объяснить причину отказа и подтвердить всё сызнова.
– Но… – попытался возразить Узилевский.
– Ни слова! – неумолимо настаивал следователь. – Теперь им придётся явиться в ГПУ к Трубкину.
– Боже мой! Боже мой… – покачивая головой, ухватился Узилевский за бокал и осушил его залпом. – Что творится на этом свете? Вы требуете от меня невозможного!
– Значит, вам милее тюремная решётка? – затянулся сигарой Джанерти. – Но знайте, малым сроком не отделаетесь. Я повешу на вас всех собак. Сгною на нарах.
– Чем я вам так ненавистен? – упал головой на сложенные руки Узилевский.
– Не скулите. Откажитесь, у меня есть в запасе Макс, Нартов, Чубатов, в конце концов я сам возьмусь за автора письма. Имя его известно.
– Нет! – подскочил на ноги в истеричной решимости Узилевский. – Я согласен!
Джанерти хмуро усмехнулся, плеснул вина в бокал, протянул:
– И надо было ломать комедию?
Узилевский лишь заблестел глазами и выпил, ни слова не говоря.