Наездница. Сожженная тобой - стр. 73
Ну уж нет. Это моя конюшня, мой дом и моя земля. Не позволю каким-то воспоминаниям встать между мной и моей целью!
Я дошла до денника Птицы и поняла, что зря проверяла себя на прочность: кобылы в отведенном ей деннике не наблюдалось. Впервые за последние недели она паслась в поле вместе с табуном. Эта была хорошая новость, но вместе с радостью я ощутила толику разочарования. Зачем-то зашла в пустой денник и взяла в руки скребницу, представляя, как провожу ей по блестящим бокам своей лошади.
Позади тихо стукнула дверца стойла. В проеме, загораживая собой проход, стоял Брукс.
Мамочки! Вот я и попалась... Адреналин мощной дозой прошел по телу, заставляя его выпрямиться и напрячься. Я хотела поздороваться, но не смогла выдавить ни звука. Можно даже не надеяться, что он очутился здесь случайно. По мрачному, направленному на меня взгляду становилось ясно – тренер пришел поговорить. И этот разговор вряд ли придется мне по душе...
– Это вы были здесь тем вечером? – медленно спросил Адам, кладя руку на свернутый, висящий у пояса кнут: самое жестокое средство устрашения непокорных лошадей. Ни разу не видела, чтобы он использовал его против них.
Я дернулась от вопроса, словно он меня и правда ударил.
– С чего мне приходить сюда вечером, конюх? – дерзко соврала я, понимая, что лишь отсрочиваю неизбежное: долго сдерживаемый гнев вот-вот прорвется наружу, разнесет нас с ним в клочья... Вдалеке уже грохотал гром, предвестник скорой бури.
– Врешь, – он сделал шаг по направлению ко мне, снимая кнут. Незаметное движение кистью, и шнур из бычьей кожи взвился в воздух, оглушительно щелкнув по полу недалеко от моих ног.
Удивительно – если минутой ранее меня испугал вопрос, то сейчас я даже не дрогнула.
– Ты угрожаешь своей госпоже, Брукс? – улыбнулась я. Сама не знаю, из каких темных недр души выскочила эта улыбка: широкая, наглая, почти оскал...
– Госпожу плохо воспитывали в детстве. Ей не объяснили, как нехорошо подглядывать за взрослыми и лезть в чужие дела... – удар снова разорвал тишину пустой конюшни, молниеносным броском кобры громыхнул слева, смахнув со стены щетки. Те разлетелись и проскакали по глиняному полу, словно стайка испуганных лягушек.
– И поэтому ты решил ее немного проучить? – я не боялась его кнута. Ярость от сравнения с ребенком полыхнула во мне вместе с безбашенным желанием. – Давай, приступай!
Как же я скучала по нему! По его темным глазам и волосам, шляпе и запаху табака. Гнев Адама пролился бальзамом на мою измученную душу. Я простила бы ему что угодно, даже Банни, но только не равнодушие. Скажет ли он, что тоже скучал?..