Наемник. Наследственная изменчивость - стр. 23
– Палево.
Я лишь пожал плечами, подходя к машине, и обессилено падая на заднее сиденье.
Филин уже был за рулем. Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку сиденья и барабаня пальцами по рулю. И едва мы уселись, он плавно тронулся с места, вывозя нас из двора моей новой съемной квартиры на ту самую работу.
– Куда едем? – поинтересовался я. Беседа давалась мне с трудом. И виной тому была нещадно болевшая голова и с трудом ворочавшийся язык.
– Увидишь, – не оборачиваясь, ответил Гоблин. – Клевое место. Тебе понравится.
Филин вывернул на знакомую дорогу, и мы оказались прямо напротив того парка, в котором благодаря мне вчера произошло смертоубийство. Загорелся красный сигнал светофора – и машина послушно затормозила у перехода, как раз напротив входа в приснопамятный парк.
Парк был пуст. Лишь в отдалении виднелась лента, оцепившая место преступления. Возле ленты деловито сновали несколько полицейских. Мертвеца уже увезла труповозка, следственная группа тоже уехала восвояси. И сейчас лучшие умы сыска ломают головы, как бы изловить преступника и засадить его в клетку как жирафу. От этой мысли мне вновь стало слегка не по себе, а в желудке заворочался противный ледяной ком страха.
– Первый раз всегда страшно, – Гоблин словно прочел мои мысли. – Все время, кажется, что кто-то сможет тебя опознать. Что на месте преступления осталось полно следов, которые вот-вот приведут к двери твоего дома следаков и группу захвата. Такое бывает со всеми. Даже если ты тщательно все спланировал, кажется, что ты допустил просчет и план полетит в ебеня, а тебя вот-вот возьмут за жопу. Что уж говорить о спонтанной акции типа вчерашней? Телевизор, поди, поэтому гонял? Выискивал новости про себя?
Я, молча, кивнул.
– А их не было. В мире ничего не поменялось от того, что ты прибил этого несчастного барыгу. Не нарушилось вселенское равновесие, и небо не рухнуло на землю. Более того, кроме соседей да немногих друзей, если таковые у торгашей были, никто и не заметил, что двух людей застегнули в черные пластиковые мешки и отвезли в морг. Ну и следственной группы, которую дернули на вызов посреди ночи.
Щелкнула зажигалка. Гоблин опустил стекло и затянулся, выпуская на улицу струю сизого дыма. Филин с неодобрением покосился на товарища, но промолчал.
Загорелся зеленый свет, и машина двинулась с места, увозя нас от сквера, обтянутого лентой участка и полицейских.
– Это чувство страха, паранойя – хорошие качества. Когда они в меру, – продолжил Гоблин. – Но сейчас это пустые переживания. На тебя ничего нет. Свидетели не опознают. Шмотье, в котором ты вчера засветился, через пару часов уедет на городскую свалку. Палево в виде отвертки я еще с утра сбросил в коллектор. Все. На тебя ничего нет. Все сделано чисто. Пройдет день, потом второй, и ты сам это поймешь: всем похуй на то, что ты сотворил вчера в парке.