Наемник. Наследственная изменчивость - стр. 1
Глава 1. Условно – досрочное освобождение.
«В сказках всегда есть хорошие и плохие персонажи – в зависимости от того, за что они борются, на какой находятся стороне. При этом сами герои сказок могут быть как добрыми, так и злыми: „хороший и добрый“ Дедушка Мороз, „хороший, но злой“ Илья Муромец, „плохой, но добрый“ Карабас Барабас, „плохой и злой“ Змей Горыныч. Так сделано, чтобы дети не путались, и не думали, что „добрый“ сразу же значит „хороший“, а „злой“ автоматически обозначает „плохой“. Читая сказки, всегда имейте это в виду!».
Djonny. "Сказки Темного Леса".
– Признать Венедиктова Константина Михайловича виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями сто шестьдесят два часть три…
Дальше следовал долгий перечень моих заслуг перед обществом. Я прислонился к стене, и с безразличием оглядывал зал судебного заседания, конвоиров и судью в черной мантии.
Судья зачитывала приговор в абсолютной тишине, перечисляя статьи уголовного кодекса, в которых я обвинялся. Статей было много, почти все преступления – особо тяжкие, так что в приговоре я не сомневался. Пожизненное лишение свободы в исправительном учреждении особо строгого режима где-нибудь в заполярье. Одиночная камера два на два и редкие прогулки в позе "ласточки". Интересно, в заполярье есть белые медведи? Хотя нет, они же вроде только на полюсе. Это было ясно еще на прениях, и когда судья предоставила мне право на последнее слово, я с великим трудом сдержался, чтобы не выдать что-то типа “Ваша честь, прошу учесть – ебал я вас и вашу честь”. Остановило меня только то, что это была бы неправда. Мерзкая старуха очень напоминала мне ведьму, какими их рисовали в своих книгах братья – сказочники Гримм с дряблым, оплывшим лицом, седыми волосами и крючковатым носом. Не хватало только бородавки на самом его кончике, чтобы облик старухи обрел сказочную правдоподобность. Сейчас она приговорит меня к пожизненному – и со спокойной душой полетит на метле в свой домик в непролазной чаще леса, где будет поедать украденных в ближайшей деревне детей, запивая чаем из лягушачьих лапок. Или что там ведьмы еще делают? Инквизиции на нее нет. Клянусь богами Ледяного Севера, в жизни я не видел бабы более страшной. Я бы никогда не решился переспать с ней, даже если бы мне пообещали полную амнистию прямо в зале суда.
– … И приговаривается к пожизненному лишению свободы с отбыванием наказания в колонии особо строгого режима, – торжественно огласила приговор старуха.
А я что говорил? Я подошел к окошку, протянул руки конвоиру, который ловко защелкнул на запястьях браслеты. Прощай свобода. Жалел ли я о содеянном? Ничуть. Тем более, чутье подсказывало: самое интересное еще впереди.
***
В автозаке трясло, нещадно подбрасывая на железной лавке. Маленькая клетушка, отгороженная от основного кузова, да три конвойных в черной форме ФСИН.
Эх, кабы я пошел на сделку со следствием, сдал подельников – может и получил бы лет пятнадцать. Но нет. Как только меня поймали, я ушел в глухой отказ, надеясь, что улик по мою душу не найдут. Как бы не так. Едва меня взяли, тут же появились свидетели, которые смогли меня опознать. Вспыло где – то оружие с последнего грабежа. Ох, до чего же и громкое же вышло дело!
Подельников моих так и не нашли, пошел я паровозом. Убийства, что висели на банде, повесили на меня – и привет, пожизненное лишение свободы.
Адвокат настойчиво советовал подать апелляцию. Да вот только какой смысл? Сам виноват. Нет противника страшнее, чем союзник – имбецил. Именно так было про последнюю команду. До сих пор мне так и не удалось понять, где же Пауку удалось найти таких конченых людей. Даже решил было, что у Куратора есть особый список, в который он заносит таких вот животин.
Машину тряхнуло особенно сильно, отчего меня подбросило в кузове, с размаху приложив о железную стенку. А потом автозак резко остановился.
– Водить научись, черт… – начал, было, я свою тираду, как тут же один из конвоиров меня оборвал: