Наемник. Борьба за существование - стр. 8
– Что, больше воспоминаний не будет? – с трудом прохрипел я. – Ну и ладно. И хуй с ним.
Хрипя я тяжело сполз с кровати, но сил моих едва хватило, чтобы сделать пару шагов и шлепнуться в кресло.
На столе стояла початая бутылка водки, и, памятуя великие слова о том, что крепкий алкоголь быстро ставит на ноги, я принялся за самолечение.
Трясущиеся руки едва справились с пробкой. На такую мелочь, как дозирование этанола стаканами я размениваться не стал, сделав несколько жадных глотков прямо из горла.
– М-да-а-а-а…
Голос был смутно знаком. И движимый любопытством, я поставил бутылку на стол и обернулся.
В дверях стояла одна из близняшек, глядя на меня явным неодобрением. Это читалось так явственно, что я и без слов понял, что в данном случае означало это самое «Мда».
Я почти не выходил из комнаты с тех пор, как Кот привез меня с похорон. Дни я проводил однотипно: уничтожал запасы спиртного, что были в доме Кота. Просыпался от тяжелого похмельного колотуна, поправлял здоровье и за день надирался до абсолютно безобразного состояния.
– Длительные запои негативно сказываются на здоровье.
– Ты даже представишь себе не можешь, как, – подтвердил я. – Порой с утра ты не просыпаешься, а словно воскресаешь. Старею, наверное.
– И долго ты еще будешь воскресать по утрам? – хмуро поинтересовалась девушка.
– А какой сегодня день? – вопросом на вопрос ответил я.
– Ты пьянствуешь уже неделю.
Я аж присвистнул от удивления:
– А мне показалось, прошло всего пару дней. Вот время летит.
Я и вправду не заметил, как меня поглотила синяя яма. Пьянство и бардак поглотили меня с головой, растворяя боль и пустоту. Правда, эффект этот был временным и действовал только во время этанолового забытья. Посему, чтобы избавиться от этого тупого, тянущего чувства, приходилось постоянно увеличивать литраж, дабы все время находиться примерно в одном состоянии.
– Коту нужна твоя помощь. Хотя, толку от тебя сейчас с гулькин нос.
– О, да. Великий Линчеватель превратился в жалующуюся и вечно ноющую пародию на человека. Какая мерзкая картина.
Этот голос я узнал бы из миллиона. Только вот сейчас в нем было столько отвращения и презрения, что я аж вздрогнул. Обернулся, уставившись в зеркало. Только вот вместо бледной осунувшейся от беспробудного пьянства рожи с ввалившимися глазами, из зеркала на меня улыбаясь смотрела … Настя.
– Ты….
Я поперхнулся, так и не смог выговорить «жива».
– Не ожидал меня увидеть?
Настя презрительно усмехнулась. И эта ухмылка мне решительно не понравилась. Уж очень недоброй она была.
– Блять!
Я потер ладонями глаза, пытаясь отогнать морок, вызванный большими дозами алкоголя. Но хуй там. Когда я убрал руки от лица, Настя все с той же презрительной ухмылкой продолжала пялиться на меня из зеркала.