Наемник. Борьба за существование - стр. 33

– Джокер помер? – на всякий случай уточнил я, всматриваясь в край памятника.

Но Кот юмора не оценил. Или не понял. Лишь вопросительно посмотрел на меня, словно пытаясь понять: совсем я ебанулся, или процесс сумасшествия еще можно обратить вспять?

– Джокер жив, – ответил он. – Сейчас сам все увидишь.

Покачав головой, я направился к плите.

"Фёдор Карамазов. ??? – 2031 год. Покойся с миром, брат".

– Это кто? – озадаченно почесав в затылке, спросил я у Кота.

– Гоблин, – хмуро ответил товарищ.

Я потрясенно сел на лавку, глядя на памятник.

– Близняшки так и не узнали, где он похоронен, – продолжил Кот. – да и скорее всего похоронами назвать это было сложно. Так, закопали в общей могиле. Так что я решил поставить памятник здесь.

– А год рождения почему неизвестен?

– С семнадцати лет Гоблин скитался по нашей необъятной стране. Здесь он объявился лет семь назад. С документами на это имя. Так что хуй его знает, как его звали до этого момента, да и дата рождения тоже покрыта черным как ночь мраком. Так что пришлось сделать так.

Я молча уселся на одну из лавочек и замолчал, глядя на чёрную надгробную плиту. Каждый думал о своём. В голове пролетали моменты нашего знакомства, побег от полиции, езда по натянутому как трос проводу оптоволокна, веселые пробуждения на новой квартире, когда Гоблин являлся без приглашения. С каждым таким воспоминанием, пустота в душе рассеивалась, словно утренний туман. На ее место пришла такая лютая, черная злоба, что я плотно стиснул зубы и сжал кулаки так, что костяшки побелели, а ногти до крови впились в ладони. Глаза затянуло мутной поволокой, а руки словно сами собой сжались в кулаки. В горле встал плотный ком. Я пытался вдохнуть, но стылый морозный воздух словно стал вязким, не желая проникать в легкие.

– И помни: он не для того помер, чтобы ты раскис, – донёсся до меня далекий голос Кота. – Иначе…

– Иначе, все это зря, – пробормотал я, глядя в темно – свинцовое небо, нависшее, казалось, над самыми верхушками деревьев и будя в душе чёрную злобу. глаза вспыхнули огнем.

– Я убью их, – спокойно прошептал я ледяным тоном. – Ебаный ты ублюдок. Я доберусь до тебя. Ну, подожди, блять!

– Ловлю на слове, Линчеватель, – сказал знакомый глумливый голос. – Запомни этот момент. Если ты не сдержишь своего слова..

– То что? – переспросил я, глядя в глаза стоявшего за могильным камнем призрака.

– Узнаешь, – зло прошипела Настя.

– Иди-ка ты нахуй, девочка, – ответил я. – Ты сама вписалась в это непонятное. И моя совесть чиста. Прости Кот. Вьетнамские глюки.

– Бывает, – спокойно развёл руки мой собеседник. – Я так понимаю, у тебя ещё остались дела в городе?