Наедине с отчимом - стр. 6
Теперь Егор начал медленно двигаться во мне, все также удерживая пропахшую семечками ладонь на моем лице, а другой рукой приподнимая меня за спину, чтобы поглубже засунуть в меня свой орган.
Он двигался взад и вперед, набирая скорость, мне было уже не так больно, но было ужасно противно чувствовать его в себе. Его мерзкий орган работал во мне как насос, вонзаясь глубоко и, в следующую секунду, высовываясь обратно. Я чувствовала ободок его головки, касавшейся меня снаружи, а потом она снова погружалась внутрь меня. Казалось, это нескончаемый процесс, который теперь будет длиться вечно!
И я уже даже не шевелилась, просто лежала, отвернув голову и слыша частое дыхание своего насильника, который двигался во мне, все набирая и набирая скорость. Его руки дрожали от напряжения, я видела капли пота, стекавшие по его мышцам. И, чтобы не видеть этого, я просто закрыла глаза.
Не знаю, сколько продолжались его движения, сколько раз он называл меня ласковыми словами, от которых меня выворачивало, но наконец Егор отшатнулся от меня, и на мои бедра начала капать теплая жидкость.
Он стонал, часто дыша через нос, как будто был каким-то животным, долго нагонявшим свою жертву, а затем растерзавшим ее, и готовящимся приступить к трапезе. Я повернула голову и с ужасом увидела, как из головки его органа, которая расширилась, вылетала белая слизь, капающая на мои голые ноги. Внутри меня все горело от боли и пульсировало в такт биению моего сердца.
Егор потряс свой член, а потом встал с кровати и посмотрел на меня. Я не сводила глаз с его падающего мужского достоинства, из которого все еще капала сперма, но я была рада тому, что все, наконец, закончилось. Я натянула на себя покрывало, которым была накрыта кровать, и с ненавистью посмотрела в лицо мужчины:
– Скотина! Я все расскажу маме и заявлю на тебя в полицию!
Егор сверкнул глазами и сжал зубы. Его член трясся от его движений, что выглядело одновременно смешно и устрашающе.
– Только попробуй. Я скажу, что ты сама отдалась мне. Не забудь, что тебе уже есть восемнадцать, так что срок мне не грозит. А вот твоей мамаше грозит несладкая жизнь, если ты хоть слово вякнешь ей или в полицию.
Я сглотнула, ощущая ужас, расползавшийся внутри меня и парализующий каждый мой внутренний орган.
– Ты не посмеешь, – почти беззвучно произнесла я, глядя в уверенное лицо Егора.
– Это ты не посмеешь. Хочешь, чтобы твоя мамашка жила счастливо, держи свой рот на замке. А если не будешь этого делать, я устрою вам райскую жизнь.
Он показал мне кулак, а потом потянулся за своими грязными трусами.