Надменный индюк - стр. 24

Да уж, унылое местечко. Подхожу ко входу, хочу открыть дверь, но вдруг слышу женский крик.

Нет, не о помощи, а от боли.

Решаю пойти на звук, посмотреть, что происходит. Обхожу здание со стороны и оказываюсь на заднем дворе. Теперь слышно яснее, и удары, и сами крики. Звуки доносятся из зарослей неухоженного кустарника.

– Ты меня поняла? Чтобы я не видела тебя рядом с ним, иначе пожалеешь, птичка певчая, блин! Поняла, я тебя спрашиваю? – кричит девушка с грубым голосом.

– Я к нему никогда и не подхожу, это он сам… – едва слышу тихое оправдание другой.

Затем раздается звук звонкой пощёчины:

– Ты, блин, что, тупая? Ничего не понимаешь? Или тебе жить надоело?! Я тебе говорю – ты меня слушаешь и выполняешь! Усекла?

Следует пауза.

– Я не слышу! – продолжает все тот же женский грубый голос.

– Да.

– Вот и отлично, сразу бы так. Николаевне и Андрею скажешь, что споткнулась и упала. Всё, девочки, пошли, нам пора.

Я спряталась за дерево в надежде, что останусь незамеченной. Из кустов вышли три девушки интересной наружности – с ярким макияжем, ужасными причёсками и абсолютно разные. Одна – пампушка среднего роста, другая – высокая и упитанная, третья – среднего телосложения и роста. Но было кое-что у них и общее – жестокое и в то же время довольное выражение на лицах. И вроде девчонки все трое младше меня, всё-таки мне скоро девятнадцать, а им максимум шестнадцать-семнадцать лет, но повстречать их всех вместе в тёмном переулке я бы не хотела, хотя, они и в светлое время суток ведут себя более чем агрессивно.

От их лицезрения отвлекает тихий плач. Иду на звук и выхожу на небольшую лужайку, посреди которой на коленях, с опущенными плечами сидит худенькая девушка со светлыми взъерошенными волосами и плачет.

Да, жизнь сложна у детей в детских домах – единственный вывод, который я могу сделать из увиденного.

Достаю из сумочки влажные салфетки, протягиваю их ей:

– Возьми, вытрись.

Девушка поднимает зарёванные глаза и смотрит на меня непонимающе.

– Что, тут никто за тебя не вступается? – я прекрасно помню, как мы с пацанами дрались, как один двор шёл стенкой на второй. И если нет друзей, которые помогут и вытянут из месива, приходится очень тяжко. – И часто у вас такое случается?

– Я… Ты? Что ты тут делаешь?

Я пристально смотрю на неё и понимаю: это же она! Та самая София, Софа, из-за которой меня мучают кошмары. Теперь я внимательнее осматриваю её и всё вокруг.

Она очень похудела, одни кости да кожа остались. Щёки впали, глаза красные от слёз, нос распух, на щеке красная отметина от пощёчины, вещи на ней порваны. Рядом валяется вывернутая наизнанку сумка, всё содержимое которой разбросано. Один кроссовок не выдержал натиска троицы и расположился тут же, на земле, второй остался на ноге.