Надёжное будущее. Руководство по выживанию в трудные времена - стр. 5

Я сидел рядом с Джейн за столом на открытом воздухе на веранде, она и ее родные смеялись и рассказывали истории. Окружившая нас густая бугенвиллея в свете свечей казалась настоящим лесным пологом.

Мерлину, старшему внуку Джейн, двадцать пять лет. Много лет назад, когда ему было восемнадцать, после бурной ночи с друзьями он нырнул в пустой бассейн. Он сломал шею, и эта травма заставила его изменить свою жизнь, забыть про вечеринки и, подобно сестре Эйнджел, вслед за бабушкой заняться сохранением природы. Джейн, скромный матриарх, сидела во главе стола, и было нетрудно заметить ее гордость.

Джейн намазала лодыжки репеллентом от комаров, и мы пошутили, что уж комары – далеко не вегетарианцы.

– Только самка сосет кровь, – заметила Джейн. – Самцы живут, питаясь одним нектаром.

С точки зрения натуралиста, кровососущие комары были просто матерями, которые пытались добыть кровавую пищу, чтобы прокормить свое потомство. Однако это не то чтобы повлияло на мою неприязнь к этим историческим врагам человечества.

Когда семейные истории иссякли, и в разговоре наступила пауза, я хотел задать Джейн вопросы, которые занимали меня с тех пор, как мы впервые решили вместе написать книгу о надежде.

Как несколько скептически настроенный коренной житель Нью-Йорка, я должен был признать, что относился к надежде с подозрением. Она казалась мне слабой реакцией, пассивным принятием: «Давайте надеяться на лучшее». В моих глазах надежда была панацеей и фантазией. Умышленным отрицанием или слепой верой, за которую можно цепляться, закрывая глаза на факты и мрачную реальность жизни. Я боялся ложной надежды, этой опрометчивой обманщицы. Даже цинизм в каком-то смысле казался мне безопаснее, чем риск, с которым сопряжена надежда. И разумеется, более полезными реакциями мне казались страх и гнев, способные обратить внимание на грозящую опасность, особенно во времена кризиса, подобного нынешнему.

Помимо всего прочего, я хотел знать, в чем разница между надеждой и оптимизмом, теряла ли когда-нибудь Джейн надежду, и как нам удается сохранять надежду в трудные времена. Но все эти вопросы пришлось отложить до следующего утра, так как было уже поздно и званый ужин подошел к концу.

Когда я, уже чуть менее взволнованный, вернулся на следующий день, чтобы начать наш разговор о надежде, мы с Джейн расположились на веранде на деревянных складных стульях, старых и крепких, с сиденьями и спинками из зеленого холста. Мы смотрели на задний двор, настолько заросший деревьями, что едва ли можно было увидеть Индийский океан прямо за ним. Хор тропических птиц пел, верещал, кудахтал и трезвонил. Две собаки свернулись калачиком у ног Джейн, а из-за ширмы мяукала кошка, настойчиво пытаясь поучаствовать в нашем разговоре. Джейн немного походила на современную версию святого Франциска Ассизского, окруженного животными, которых он защищал.