Надежда все исправит - стр. 14
– Да угомонись ты! – шикнул Николай – не таксист и не грузчик, который помогал мне вчера ночью. Шаги стихи, будто мужчины остановились, чтобы поговорить.
Поверить не могу, что эта парочка здесь работает! Мое везение осталось где-то на вокзале в Москве.
– Я веду труд и у мальчиков, и у девочек последние шесть лет, – продолжал пыхтеть первый мужчина, в котором я наконец распознала вчерашнего лысого маньяка.
– И поэтому девочки у тебя здорово работают пилой, – Николай усмехнулся, а я, в панике осмотрев цветочную разруху, юркнула за весь этот хаос, надеясь спрятаться от приближающихся мужчин.
– И у них получается лучше, чем у мальчиков, —с гордостью добавил Василий, – А знаешь почему? Потому что пилить мужика – это женское призвание.
Василий неприятно рассмеялся, явно переоценивая глупую шутку. Николай же друга не поддержал.
– Вась, ну много ты теряешь? – почти равнодушно спросил он, – Новая трудовиха возьмет у тебя один класс. Один! Да ей, наверное, до пенсии как-то дотянуть надо, вот и сунулась к нам.
Ах вот как! Это мне-то до пенсии дотянуть?! Не будь на моих палаццо дыры размером с великую китайскую стену, я вышла бы сейчас из своей засады и показала бы этим наглецам, кто такая эта новая трудовиха.
И только прокрутив в голове эту мысль, я скривила лицо в гримасе. Я трудовиха. Какое унижение!
Радует лишь одно: Антон согласился с моим доводом, что мне предстоит масштабная работа над коллекцией, и обговорил в разговоре с директором, что я возьму только один класс и только на один кошмарный урок в неделю.
Все остальное время я планирую заниматься своим призванием – создавать одежду. Ну и жалеть себя, конечно же.
Готова поспорить, в этой дыре и кофейни нормальной нет. И это первый пункт в списке 'почему меня стоит пожалеть'.
– Колян, – начал Василий жалобным тоном, но Николай его прервал.
– Я на урок опаздываю. Девятый 'бэ' без меня кольцо баскетбольное оторвет, ты же знаешь, – Николай Николаевич хохотнул, и я снова услышала шаги. Одни – удалялись, другие, напротив, становились все ближе и ближе, заставляя меня настолько сильно вжаться в стену, что, наверное, на моем безнадежно испорченном костюме останется еще и декоративная штукатурка жуткого желтого цвета, которая наляпана в этой школе на каждой стене.
– Ох, ну поросята! – в сердцах протянул Николай, остановившись прямо напротив беспорядка, учиненного моим падением. Справедливости ради прошу заметить, что я совершенно не виновата.
Вместо того, чтобы пойти дальше на тот самый урок, где девятый 'бэ' уже, возможно, учинил еще больший урон, молодой человек присел и принялся руками собирать рассыпанную землю в горшок.