Надежда оживает в преисподней - стр. 83
И когда все это осталось позади, он пожелал вернуться домой. А там должна была быть та, которой он велел остаться.
– Дан, сходи за Надей, – Алан, голова которого шла кругом от бурных событий предыдущих двух суток, вызвал своего элитника.
– Э… генерал, – светловолосый воин замер на месте.
– Что не так?
– Три часа назад твоя прекрасная Надежда нашла меня и сказала, что отдает свою комнату обратно.
– Куда? – не понял Алан.
– Тебе. Она отказалась от всех еженедельных сил, которые ты предоставлял. Все драгоценности и платья вернула.
– Что за чертовщину ты несешь?! Приведи ее немедленно.
– Вряд ли это возможно, генерал… Она передала вот это, – он протянул Алану запечатанный воском конверт.
Генерал посмотрел на склеенную бумагу, словно сомневался в реальности ее существования.
– Какого черта?!.. – выпалил он. – Где она?! Как ты ей это позволил?!..
– Генерал… она ушла. Ты ей управляешь, а не я. Она твоя женщина, а не…
– Задрал своими оправданиями, помолчи!..
До Алана наконец дошло. Он разорвал конверт и стал жадно читать. Остатки краски слетели с его лица. Он машинально опустился на стул и вперил взгляд перед собой.
– Я чем-то могу помочь? – осведомился Дан.
– Иди… Стой. Иди в бар, спроси о ней.
– Привести ее?
– Нет. Нет. Доложи, где она. Верни в ее комнату и запри. Нет. Лучше запри где-то еще… Я еще не решил…
– Генерал, ты в порядке?..
– Я всегда в порядке. А ты мне не ровня, чтобы задавать такие вопросы. Захочу – завтра вылетишь из моей армии и будешь милостыню собирать на равнинах. Так что захлопни раковину и иди выполняй, что я говорю!
Дан тоже изменился в лице, кивнул и вышел. Раньше Алан слушал его. И уж точно не угрожал в стиле: «Я твой хозяин, а ты – тряпка», будто перед ним была распоследняя адская подстилка, а не вернейший воин! Эта Надя перевернула все на свете! А он еще и мечтал о такой, как она! Нет, от этих баб одни беды, если позволить им слишком многое…
Надежда с трудом сдерживалась, отдавая Дану письмо.
– Спасибо тебе за все, – промолвила она.
– Хочешь, я позову Эльзу? – предложил Дан, видя, что творится неладное.
– Нет, она твоя жена… практически. Я не хочу вас впутывать. Прощай… Скажи ей, что я буду скучать.
Ему показалось, что на этот раз на ее глазах навернулись слезы. Но темнота уже поглотила ее силуэт. И прикосновение к плечу осталось горящим знаком последней дружбы… До конца прожегшим в его груди незаживающую дыру.
«Дорогой Алан, любимый мой.
Я пишу это, потому что не смогу заглянуть в твои глаза, а заговорить точно уж теперь не смогу.
Прости меня, я сделала то, чем нельзя гордиться. Но если бы я этого не сделала, меня бы все равно раздавило со временем то, чего я не знала. Потому что нельзя жить каждый день с любовью к тебе и не почувствовать этого.