Надежда оживает в преисподней - стр. 10
Где-то в жаркой части Европы над землей сгустились сумерки, даря ей долгожданную прохладу.
Алан лежал на спине, одетый большими татуировками на руках, и смотрел в звездное небо. Рядом с ним дежурила открытая бутылка вина. Вокруг ни души, ни домов. Прекрасное зрелище. На его плече устроилась красивая женщина с такой же бутылью из бара: презентовал он лично. Ценный подарок в нынешних условиях.
– А ты как думаешь? – спросил он.
– В аду не принято, чтобы барменши сильно думали.
– Только если я об этом не прошу.
– Тогда ладно. Красиво. Я здесь как-то работала, когда была ангелом.
– Каким? Михайловским? Хранителем? Я так и думал: его отпечаток прям виден. В непреклонных и далеких от жизни идеалах до сих пор пребываешь.
– А ты проницателен. Мог бы стать и первым генералом, – отозвалась Надежда со смешком. Ночь рассеяла ее обычно мрачноватое настроение и побудила дать себе волю. Она села, перебирая распущенные волосы. Оказались неподдельными. Не отвалились, по крайней мере.
– Ты знаешь, что за такое 99 из 100 демонов выбили бы тебе последние настоящие зубы? Если ты еще сохранила их с такими выкрутасами, – Алан поднял брови и впервые за разговор взглянул ей в лицо.
– Вряд ли это будет опаснее работы с теми женщинами в баре. Я, кстати, тебя еще не поблагодарила за спасение от одной из них.
Ее улыбка была такая искренняя, что изгнала ехидство плохой шутки. Она как будто проведала тайны его внутреннего мира и обращалась к ним, минуя заборы, плетни и проволоки, расставленные вокруг.
– На здоровье, – генерал взглядом испытал ее глаза и губы. – Та действительно была какая-то жуткая.
Происходящее хотя бы ненадолго унесло Алана из про́клятого места, которое было его домом. Странно, ненавидевший болтовню, он в последнее время испытывал потребность с кем-то поговорить на совершенно разные, серьезные или гротескные темы. Но удовлетворить ее было куда труднее, чем получить обожание очередной женщины.
Все они были либо глупы по его придирчивым критериям и так млели от того, что на них обратил внимание сам Красавчик, что ничего путного и произнести не могли, либо прикидывались дурами. Нет, окружавшим его и прикидываться было не нужно. В этом он был уверен.
Своих коллег-генералов он считал в сто раз более тупыми, чем любая адская вертихвостка. Князь, с которым он обычно держался как бы на равных, занимал свое место не для разговоров с подчиненными. Диана же, командовавшая повседневной работой всех военачальников да и всей рутинной работой ада… она была умна… Но с ней… с ней они могли только ругаться… Если… Если только… Его мысль ушла.