Надежда криминального авторитета - стр. 96
Рашидов решил не давить на неё, уволил, хорошо заплатил, чтобы по мужикам не шлялась выуживая у них премии. Планировал сбавить обороты и не напирать так на неё. Идиот, хотел шлюху завоевать, а она… Сочувствие к ней сейчас исчезло в один миг.
Надя напряглась, всё мускулистое тело мужчины излучало напряжение и жар. Соприкасаясь своей грудью с его, девушку пронзало жутким холодом. Рашидов держал её за волосы, смотря на неё так, словно она была ядовитой змеёй.
Воцарилось молчание.
Надя была в шоке от предъявленных ей обвинений, а сам Дамир просто был поражён, что эта девчонка оказалась способна на воровство, возможно, делает это уже не в первый раз. Угораздило же его так к потаскухе, да ещё и воровке прикипеть.
Наверное впервые Надя увидела Рашидова лишившегося дара речи.
Его острый взгляд пронизывал до самых костей. Было очень страшно, щупальца страха, подобно гигантской ледяной руке сжали её часто бьющееся сердце.
Девушка молчала, напряжённо ждала, что скажет он, напуганная его заметной холодной яростью.
Дамир сильнее рванул её за волосы на затылке, с губ Нади сорвался тихий гортанный и отчаянный стон, словно ей стало нечем дышать.
Чёрный взгляд мужчины скрестился с её серым.
Эти испуганные широко распахнутые серые глаза сейчас так резко контрастировали с мертвенно–бледной кожей её лица, на котором читалась бесконечная боль и страх.
Неудивительно!
Ведь в чёрном взгляде Рашидова отражалось столько ненависти, злости и презрения, что тело девушки невольно начинала бить мелкая дрожь.
Дамир продолжал смерять её взглядом, на его скулах ходили желваки. Эта красивая девчонка действовала на него как-то неправильно. Он всем своим существом хочет ненавидеть её, но, вместо этого, чувствовал лишь пустоту и боль в груди. Казалось, что его сердце сейчас разорвётся от боли и абсолютного полного разочарования в ней, кровь гулко стучала в висках.
Дамир и сам волновался, хоть и очень умело это волнение скрывал. Как она могла так поступить с ним?
Мужчина и женщина смотрели друг на друга…
Бесконечные долгие секунды переросли в минуты и стали обоим казаться вечностью.
Во взгляде Дамира больше не было былой теплоты и восхищения, теперь в его напряжённом непроницаемом взгляде угадывалось всё то, что она когда–то лишь инстинктивно чувствовала в нём: властность, решимость, мрачная жестокость, холодность, бесчувственность, неумение любить.
- Пусти-те! – простонала девушка.
- Заткнись! – грубо процедил Рашидов. – Я не намерен снова слушать твою тупую высокомерную болтовню.
- Отпусти меня, мне больно.
- Потерпишь.