Над Самарой звонят колокола - стр. 85
– А мне милость от матушки-государыни была оказана особая. Вот, у сердца ношу. – Падуров расстегнул теплый кафтан под полушубком и показал вдетую в петлю на золотой цепочке золотую овальную медаль.
Полковник Чернышев несколько грубовато сдернул медаль с шеи сотника, подошел к подсвечнику, вгляделся. Медаль была подлинная: на лицевой стороне выбито вензелевое Ея Императорского Величества имя. Перевернул – и на обороте подлинное изображение: пирамидка, увенчанная императорской короной, и надпись «Блаженство каждого и всех», а внизу дата: «1766 год, декабря 14 день».
– Счастье твое, сотник, что медаль не поддельная – висел бы ты на крепостных воротах! – Полковник Чернышев отдал сотнику медаль, и пока тот старательно надевал ее под кафтан, отошел от Падурова, продолжая пристально всматриваться в сотника, стараясь по лицу дознаться о помыслах: сам ли прибежал из плена, а может, подлазчик подлый? Но у бородатого крупноголового бывшего казацкого депутата и тени тревоги в глазах не было.
– Готов служить в вашем отряде простым урядником, господин полковник. Уведомить смею, что бежавшие из Чернореченской крепости казаки известили самозванца о вашем подходе к Оренбургу, а посему вас могут караулить у города. Я же по доскональному знанию здешних мест особое рвение готов приложить и тем подтвердить свою сыновнюю любовь к истинному божьему избраннику на высшую власть, – весьма двусмысленно проговорил Падуров.
– А лоб крестишь двоеперстием… Видел я, когда тыкал себя перстами по-старообрядчески, на икону не глядя, – проворчал майор Естифеев, косясь на казацкого сотника.
Падуров четко повернулся к майору, рассудительно ответил:
– Не в том ныне главный грех, господин майор, кто держится по родительскому завету старой веры, а в том, кто коварством умыслил власть держать, делая попытки изничтожить истинного божьего избранника!
– Грамотен, вижу, – буркнул майор.
– По грамоте и уму был избран в депутаты, чтоб глупыми речами не осквернять драгоценного слуха государыни. В грамоте своей порока не вижу…
Полковник Чернышев прервал их препирательства:
– Сказываешь, сотник, что окрестные места хорошо тебе ведомы?
– По здешней округе и ночью могу пройти безошибочно, будто пес по родному подворью.
– Он тут свой, как цыган на конной ярмарке, – вновь съязвил майор Естифеев и сделал вид, что сплевывает себе под ноги.
Падуров пыхнул злым румянцем, тут же ответил майору:
– Счастье ваше, господин майор, что не дворянин я! Но за оскорбление ответ держать потребую! Не конюх я ваш! Вас жизнь еще не мяла, а у меня терто полозом по шее не единожды! Закончится сия баталия под Оренбургом – свидимся как ни то… И смею вас заверить, сколь раз ни стрелял я влет, ни одна пуля мимо не уходила!