Над Самарой звонят колокола - стр. 22
Петр Федорович отвел свое войско и встал лагерем поодаль Яицкого городка, чтобы казаки созвали круг и выбрали себе походных атаманов да чтобы поделились на боевые сотни. А ближе к вечеру, когда над степью зажглись первые часто мерцающие звезды и солнце ушло светить другим народам…
– Ванюша! Почиталин! Ты где-ка? Государь кличет с бумагами к себе. Указ писать надобно. Живо!
Андрей Афанасьевич Овчинников, выйдя из шатра Петра Федоровича, нетерпеливо постукивал плетью о голенище сапога.
Ванюшка подхватился с постеленного было кафтана – готовился прилечь головой на седло – потянул за собой и оробевшего Тимошку.
– Идем, идем! Ну как надобно будет перебелить тот указ на многие листы? Вот и поможешь. Вдвоем-то быстрее управимся да и на боковую заляжем…
В просторном шатре государя было людно, горели толстые свечи. Почиталин смело протиснулся к походному столику, на край сдвинул локтем чью-то саблю и пистоль, разложил бумагу, бережно поставил пузырек с чернилами, перья положил и поднял взгляд.
– Готово, государь-батюшка.
Петр Федорович, без верхнего зипуна, при оружии, сидя на маленьком белом стульчике, щурился на огни витых свечей, отмахивался от надоедливого ворчания избранного казаками полковника Лысова.
– Погодь ты, Митька, со своим потрошением! Да и кого особливо здеся потрошить? Вот войдем в места с барскими поместиями, тамо ужо по крестьянским многослезным жалобам и будем вершить наш державный суд да расправу… Идерка, куда ты запропастился со своей бумагой? Готов ли манифест?
– Готова, батька-осударь! – Из угла, темного и заставленного походными корзинами, вылез яицкий казак, низкорослый и плечистый, крещеный татарин Балтай Идеркеев, протянул с улыбкой Почиталину исписанный лист бумаги. – Я писала на татарском языка, тебе скажу русским словам, ты пиши, как нада, умна пиши!
Государь улыбнулся, моргнул левым глазом несколько раз кряду.
– Ишь каков думный дьяк у меня! Ништо, робята, не тушуйся! Умеючи и ведьму бьют наотмашь! Пишите указ спешно, время уже позднее, нам надобно еще его отправить…
Идеркеев водил пальцем по бумаге и диктовал Почиталину. Ванюшка старательно бубнил и писал:
«Я, ваш всемилостивейший государь, купно и всех моих подданных, и прочая, и прочая, и прочая, Петр Федорович. Сие мое имянное повеление киргис-кайсацкому Нурали-хану.
Для отнятия о состоянии моем сомнения, сего дня пришлите ко мне одного вашего сына Салтана со ста человеками, и в доказательство верности вашей, с посланным сим от нашего величества к вашему степенству с ближайшими нашими Уразом Амановым с товарищи.