Над Самарой звонят колокола - стр. 13
«Не печалься, милый дедушка! Даст бог, минет лихая солдатская пуля, отметит меня наградой батюшка-государь. И сыграем тогда мы в Самаре свадьбу под звон колоколов соборных… До скорой встречи, дедушка, и благослови внука своего на ратную службу государю Петру Федоровичу…» – так писал Тимошка. Данила, глотая слезы, поколупал ногтем бурое пятно от капнувшего воска – у свечи писал Тимоша, торопливо спрятал письмо. Вздрогнул и поджал плечи: за покатыми увалами раскатисто и зловеще бухали пушки – комендант Симонов отбивал от Яицкого городка первый приступ войска чудом воскресшего из царства тьмы Петра Федоровича, а точнее – беглого из Казанского острога донского казака Емельяна Иванова сына Пугачева.
– С нами крестная сила! – взмолился, тревожась за судьбу внука, Данила Рукавкин, и к Герасиму: – Гони коней, братец! Не отставай от цехового Колесникова, вона тот уже на полверсты от нас ушел. Всякую минуту могут появиться на самарском тракте мятежники…
Герасим взмахнул кнутом, прокричал с переднего воза:
– Н-но-о, ретивыя! Не один день ехать нам до Шамары, не дремать в оглоблях!
– Господин капитан дома? – К порогу комендантского дома подошел молодой офицер.
– У себя, ваше благородие! Их благородие господин комендант изволят обедать. – Караульный солдат отдал честь и пропустил подпоручика Илью Кутузова на крыльцо. Старательно вытирая сапоги о брошенную у порога ветошь, подпоручик мельком оглядел подворье – комендант спешно заканчивал строиться: только что срубил просторный дом, а теперь задержанные этапным перегоном сосланные на поселение мужики ставили амбар, конюшню, рыли колодец…
Илья Кутузов вошел в сенцы, заставленные домашним скарбом – старыми сундуками с изношенной верхней одеждой. Из-под крышки ближнего сундука торчал рукав черного полушубка. Рядом громоздились одна на другую корзины. В верхней лежали небрежно брошенные грязные сапоги – в них комендант минувшим воскресным днем охотился на засамарских озерах. Уронив с сундука на пол пустые деревянные ножны и чертыхнувшись, Илья Кутузов в полутьме нащупал ручку, потянул дверь на себя. Едва ступил через порог, сразу и без ошибки определил бесхитростный комендантский обед: свиные щи с красным перцем, жаренный с луком редкостный еще в здешних местах картофель – комендант выращивал его у себя на даче, – отварная рыба с чесноком.
– Всякой благодати сему дому, – приветствовал подпоручик хозяев. – Господин капитан, прошу покорнейше простить за вынужденное неурочное вторжение! – Илья Кутузов вскинул руку к треуголке, робким извиняющимся взглядом покосился на левый край стола: Евдокия Богдановна, худощавая и весьма своенравная женщина из купеческого сословия, с холодными серыми глазами, в белом повойнике поверх пышных каштановых волос, чуть приметным кивком поздоровалась с незваным гостем. И тут же левой рукой дернула за сарафан темпераментную дочь Анфису, которая при виде статного подпоручика пыхнула непрошеным румянцем и сделала попытку привстать из-за стола, чтобы отпустить молодому человеку реверанс.