Национальный предрассудок - стр. 32
Печальное зрелище являли собой эти несчастные: бродя по отмели, они в тщетной надежде на помощь в отчаянии махали руками, что не составляло труда рассмотреть с помощью подзорной трубы.
Потерпевшие кораблекрушение получили несколько часов передышки, однако, не имея ни воды, ни пищи, а также никакой надежды на спасение, они были обречены на скорую смерть; с началом прилива все они должны были неизбежно оказаться под водой. Говорят, что несколько лодок подплывали к отмели в надежде поживиться чужим добром и свезти на берег все, что удастся подобрать, – однако спасением жизни несчастных не озаботился никто. <…>
<…> Невозможно забыть и о том, как пострадали суда, стоявшие на Темзе. Жуткое зрелище являли собой корабли, сорванные с якорей и несущиеся в открытое море. Между Верхним Уоппингом и Рэтклифф-Кросс я насчитал, помнится, никак не больше четырех пришвартованных судов, ибо как раз в это время начался отлив, ветер дул с невероятной силой, и ни якоря, ни швартовы, ни цепи, протянувшиеся с одного берега на другой, не смогли удержать стоявшие у причалов корабли.
Суда были брошены на произвол судьбы: на палубе некоторых из них не было ни души, на очень многих – не более одного матроса или юнги, которого оставили на борту присматривать за кораблем.
Тот, кто хорошо знает Темзу, все ее колена и излучины, поймет, что при сильном юго-западном ветре корабли сносило в залив через Рэтклифф-Кросс и Лаймхаус-Хоул; на всем протяжении от Лаймхаус-Хоула до нового дока в Дептфорде река вновь начинает петлять, а затем течет в юго-западном направлении, куда при юго-западном ветре корабли и сносило.
А коль скоро река в этом рукаве не широка, а кораблей на ней собралось великое множество, они сталкивались друг с другом и превращались в месиво – подобного зрелища, уверен, ни одному человеку на свете прежде видеть не доводилось.
Автор этих строк из любопытства побывал на этом месте и стал свидетелем картины, описать которую невозможно. А именно: между Шедуэллом и Лаймхаусом скопилось, по моим подсчетам, никак не меньше семи сотен парусников, в том числе и очень больших. Я не верил глазам своим: один корабль, накренившись, уткнулся носом в опустевшую палубу другого, стоявшего с ним рядом; корпус этого корабля, в свою очередь, навис над полубаком третьего корабля, находившегося с ним по соседству. Бушприты одних кораблей пробили иллюминаторы в каютах других; у некоторых корма задралась так высоко, что вода заливалась в кубрик. Один парусник подмял под себя другой, и тот затонул прежде, чем первый коснулся воды. Число поломанных мачт, бушпритов и рей, искрошенных в щепы резных ростров, приведенных в полную негодность снастей, а также лодок, сплющенных с двух сторон кораблями, не поддавалось счету. Иначе говоря, не оставалось, пожалуй, ни одного парусника, который не получил бы повреждений.