Национальная система политической экономии - стр. 8
Поэтому не пора ли нашим здравомыслящим экономистам и моралистам приняться за улучшение у нас репутации экономической науки и тесно связанных с нею философских систем и снять с них mauvais odeur[7] – этот мрак, безбожие и что-то искусственное и напускное, которое окружает эти отрасли знания, имеющие громадное влияние на умственное, моральное и экономическое развитие русской народности, цивилизации и государственного могущества.
Laissez faire и Адам Смит, Адам Смит и laissez faire, Будда-бог и Шопенгауер, Шопенгауер и Будда-бог, не пора ли уж им убраться из нашей компании? Нельзя ли допустить, что они уже достаточно исполнили свою миссию и что теперь могли бы удалиться?
В самом деле, человеческая душа есть бесконечно ценное в себе, перед чем бледнеет значение всех других вещей. Христос сказал: «Какая польза человеку, если он приобретает весь мир, а душе своей повредит?». А наши моралисты вредят именно душе русского человека. Все человеческие деяния, а в том числе и народное хозяйство, имеют цель, а христианская нравственность обнимает все цели жизни. Без проникновения ею государственных и общественных сфер невозможно обосновать экономический прогресс на промышленном возрождении, на котором построена вся национальная система Листа, которая дает научное освещение ныне действующей у нас экономической политики.
Но как назвать наших экономистов, которые погрешили запамятовать существование национальной системы политической экономии Фр. Листа? Не очевидно ли, что они обладают высоким доверием только к односторонним учениям Адама Смита и к собственным отсюда проистекающим личным умозрениям? Не очевидно ли, что свои рецепты от экономических у нас зол, ими же созданных, они почерпнули из учений экономистов враждебных Листу? Они продолжают утверждать, что теория свободы торговли при всех обстоятельствах есть наивыгоднейшая, тогда как доверие к абсолютному значению этой теории в основании поколеблено еще Фр. Листом, вследствие того оказалось, что в экономической науке все относительно и только относительное абсолютно. Они не хотели слышать упреков, относившихся к их бездействию, праздномыслию и к тому, что изучать и преподавать экономическую науку было для них очень легко, если как они полагают, она заключается в отвлеченностях, а не основана на фактах, на истории, статистике, политике и философии.
О существовании кризиса в политической экономии возымел смелость во всеуслышание провозгласить у нас несколько лет тому назад московский профессор Янжул, в своем сочинении «Английская свободная торговля»: «Всякое лицо, говорит он, даже поверхностно знакомое с историей науки, знает, что политическая экономия в настоящее время переживает весьма серьезный кризис. Вера во многие, наиболее существенные положения и принципы той науки, как они были установлены в конце прошлого – начале нынешнего века ее первыми основателями, вера эта является в значительной степени подорванной или поколебленной: и в тоже время новые принципы, новые законы, которые могли бы заменить собою старые, потерявшие общее доверие, еще не созданы и пребывают in spe