Национальная система политической экономии - стр. 14

как средством для того, чтобы повсюду за границей держать в своих руках общественное мнение. Появилось бесчисленное количество корреспонденций и брошюр из Гамбурга и Бремена, из Лейпцига и Франкфурта, направленных против безрассудного стремления немецких фабрикантов к установлению общего покровительственного таможенного тарифа и против его защитника; по адресу последнего посылались упреки в самых резких и язвительных выражениях в незнании самых основ политической экономии, признанных всем ученым миром, или же в неспособности понимать их. Этим органам английских интересов было тем легче вести игру, что господствующая теория и убеждения немецких ученых были на их стороне. В среде самого союза сказывалось большое разногласие во взглядах. Одни желали лишь внутренней свободы торговли, которая без ввозного покровительственного тарифа при господствующих отношениях очевидно была бы гибельнее сохранения внутренних таможен – это были те, которых интерес сосредотачивался в ярмарочной и колониальной торговле. Другие, а именно немецкие фабриканты, напротив, настаивали на принципе реторсии [возмездия], как наиболее благоразумной, выгодной и справедливой. Последних было меньшинство, которое частью или совсем было уже разорено конкуренцией со стороны Англии. Как бы то ни было, но защитнику их необходимо было следовать за последними, чтобы иметь возможность составить свою партию. Политическая, как и общественная деятельность, возможна только при условии взаимного соглашения разногласий, оказывающихся в среде лиц, преследующих одну и ту же цель. Ближайшей целью в данном случае представлялось уничтожение провинциальных таможен и установление национального таможенного тарифа. Раз будут разрушены внутренние заставы, никакая сила их снова не восстановит. Раз будет установлен национальный таможенный тариф, всегда будет время исправить ошибочно принятое для него основание, и в этом случае тем легче, что принцип реторсии в данное время в принципе соответствовал потребности протекционизма.

Борьба очевидно велась не равным оружием: с одной стороны – теория, разработанная во всех частях и опирающаяся на общепризнанный авторитет, прочно сложившаяся школа, могущественная партия, в лице ораторов имеющая своих защитников во всех законодательных учреждениях и совещаниях, и главным образом располагающая большой двигательной силой – деньгами[11]; с другой стороны – бедность и нужда, различие во мнениях, внутреннее разногласие и полное отсутствие теоретических основ. Эта борьба была хорошим проводником моих идей, но зато крайне невыгодно отражалась на моей репутации. Среди этой ежедневной борьбы, которую мне приходилось поддерживать, я усмотрел различие между