Национальная идея и идеология России в современном политологическом дискурсе - стр. 4

Для России не подходит ни нация-государство, ни государство-империя, которое является историческим пережитком. Только государство-цивилизация лучше всего подходит под определение национальной идеи, особенно такого великого государства как Россия. Более того, Россия есть стержень православной или русской, по определению Хантингтона, цивилизации. Заметьте, не славянской, а русской цивилизации. Но является ли одна лишь православная вера тем критерием русской национальной самоидентификации, по которой можно определить полноценную, уникальную цивилизацию, которую представляет Россия? Большинство иностранцев не могут представить русского без шапки ушанки, бутылки водки, балалайки и не верхом на медведе. Они не знают или даже не заинтересованы узнать о России что-то новое. Не исправляют положения, а даже подливают масла в огонь невежества и современные фильмы, искажая историческое прошлое России. Хромает и самобытность. У нас в стране растет количество людей, занимающихся исторической реконструкцией, следовательно, много тех, кто знает, что прошлое России способствует созданию более богатого образа русских, не как пьяниц с красными носами в валенках, обнимающих медведей, а как воинов и созидателей, а если ссылаться на доводы многих ученых, выясняется, что русский народ не просто славяне-землепашцы, но еще и восточная ветвь скандинавов викингов, преимущественно шведов, с которыми русские по иронии судьбы воевали за право гегемона в Европе.

Примечательно, что польская шляхта никогда не связывала себя со славянским миром, всегда держась от нее обособленно, что служило для вырабатывания польской гордыни и только. Напротив, причина, по которой Хантингтон не стал выводить славян в отдельную цивилизацию, была религиозная. И русские не столь как этнос и религиозная группа, а особая мировоззренческая величина. Ведь, чтобы не говорили о том, что русский вне православия русским называться не может, русским он может быть и, молясь в мечети и дацане, если он думает по-русски и говорит по-русски. Большая часть истории России была отмечена ярко выраженным косным консерватизмом, которая стояла особняком западному миру свободы, представленной позднее Соединенными Штатами Америки в наши дни. Российская государственность несет в себе, если ссылаться на еще одну гениальную работу Евгения Яновича Сатановского, исторические традиции трех источников власти: византийского, монгольского и варяжского[8]. Любопытно подчеркнуть и точку зрения известного телеведущего и журналиста Леонида Парфёнова о том, что национальной идеей является русский человек. Сто сорок миллионов населения России. Не стоит удивляться, что русских сто сорок миллионов, а не сто. Русскость, как неоднократно было отмечено мыслителями, не прерогатива какой-то конкретной нации, а особая черта, которая формируется путем языка и культурного восприятия. Но ни Леонид Парфенов, ни Сергей Михеев, никто иной из политиков и идеологов не могут прийти к согласию насчет построения национальной идеи в России. И, что главное, какой она должна быть? Усложняется становление национальной стратегии для элиты тем, что огромным смыслом жизни для молодых людей от 20 до 30 лет является развлечение или культ потребления как замена универсальной парадигмы развития государства, в чем кроются и сами опасности, связанные с отрицательной лояльностью к этой самой российской элите и власти в целом. Показателен в этом отношении опрос, проведенный на сайте информационного агентства REGNUM, где были опубликованы результаты опросов населения различного возраста по поводу проблемы Курильских островов. Так вот среди тех, кто моложе 18 лет 73 % выступали за сохранения курильской гряды в составе РФ, а 16 % за передачу их Японии. Число последних респондентов не такое уж и большое, но, если верить данным статистики, 16 % это школьники, которые сильнее впитали в себя либеральные взгляды. А либеральная идеология, самая популярная из неофициальных идеологий в России среди подрастающего поколения. «Можно предположить, что при сохранении существующей властной монополии либералов на управление системой образования и значительной частью СМИ уже через 20–25 лет доля тех, кто готов отдать Курилы Японии или поделить с ней свой суверенитет над островами может вполне оказаться равной 50 % или даже претендовать на простое большинство. Но на данный момент (пока либералы не промыли мозги всему населению) большинство граждан даже не допускают мысли, что Курилы можно кому-нибудь отдать»