Начинается ночь - стр. 9
– Надо выключить, пока мы не втянулись, – говорит Ребекка.
– Который час?
– Начало первого.
– Сто лет не видел этого фильма.
– Между прочим, лошадь до сих пор там.
– Что?
– Вот эта лошадь.
В следующем кадре Джеймс Стюарт и Ким Новак сидят в винтажной карете, а еще через секунду на экране возникает лошадь в натуральную величину, сделанная из чего-то вроде папье-маше.
– Я думал, ты о сегодняшней лошади.
– А… Нет. Забавно, когда происходят такие наложения. Есть специальное слово…
– Симультанность. Откуда ты знаешь, что лошадь еще там?
– Я там была. В этой миссии. Студенткой. Там до сих пор все точно так же, как в кино.
– Ну, может быть, сейчас ее уже нет.
– Давай выключим.
– Почему?
– Я слишком устала.
– Но ведь завтра воскресенье.
– Ты же знаешь, чем кончится.
– Что кончится?
– Фильм.
– О да. А еще я знаю, что Анна Каренина бросится под поезд.
– Смотри, если хочешь.
– Нет, если тебе не хочется…
– Я устала. Завтра весь день буду вареная. Ты смотри.
– Но ты ведь не сможешь спать с включенным телевизором?
– Я попробую.
– Нет, зачем, не нужно.
Они досматривают до того места, когда Джеймс Стюарт видит – думает, что видит, – как Ким Новак падает с колокольни. И выключают сначала телевизор, потом свет.
– Нужно как-нибудь взять диск, – говорит Ребекка.
– Обязательно. Потрясающий фильм. Удивительный.
– Даже лучше, чем “Окно во двор”.
– Ты думаешь?
– Не знаю. Много лет не смотрела ни того, ни другого.
Они оба колеблются. Может быть, ей бы тоже хотелось просто уснуть? Не исключено. Всегда есть тот, кто целует, и тот, кого целуют. Спасибо, месье Пруст. Да, кажется, она бы предпочла пропустить секс. Почему она охладела к нему? Конечно, он набрал пару-тройку лишних килограммов вокруг талии. Да и его зад потерял былую упругость… А что, если она его разлюбила? Чем бы это было для него – трагедией или освобождением? Что бы произошло, если бы она отпустила его?
На самом деле это невозможно себе представить. С кем бы он разговаривал, ходил за продуктами, смотрел телевизор?
Сегодня тем, кто целует, будет он. Скорее всего, когда все начнется, она обрадуется. Разве нет?
Он целует ее. Она с готовностью возвращает поцелуй. С готовностью? По крайней мере, ему так кажется.
Сейчас ему уже, пожалуй, было бы трудно описать, что он чувствует, когда целует ее, вкус ее губ – уж слишком он смешался для него с его собственным. Он дотрагивается до ее волос, сжимает их в горсти и слегка тянет на себя. Первые несколько лет он обращался с ней грубее, пока не понял, что ей это уже не нравится, а возможно, и никогда не нравилось. Но все равно остались некие подобия прежних движений, как бы разыгрывание того, что происходило в те времена, когда все еще было внове и они занимались любовью с утра до вечера. Впрочем, даже тогда Питер сознавал, что его влечение к ней – лишь часть более общей картины; до нее он знал более страстный (хотя и менее чудесный) секс с тремя другими женщинами: первая изменила ему с его соседом по комнате, вторая – с фовистами, а третья… третий роман был чистой нелепицей. Секс с Ребеккой был совершенно замечательным с самого начала, просто потому, что это был секс с