Начальник Америки - стр. 76
Недалеко от заводской арки, чуть в стороне от особняка я увидел вкопанный в землю столб, а рядом прикованного к нему человека. Кандальник выглядел стариком и находился на последней стадии изнеможения. Он сидел в грязной луже, прислонив спину к столбу, и едва шевелился от слабости. Табличку с указанием вины, понятно, никто не позаботился поставить. Обитатели завода наверняка это знали и так.
Дворецкий (а быть может простой слуга в ливрее) встретил меня у подъезда с большим подозрением. Слишком уж невзрачно я выглядел. Мокрый, пришедший пешком, даже не на двуколке. Не на двуколке, зато в треуголке и сюртуке.
– Не узнал? – спросил я слугу.
– Прошения просим, – ответил тот на всякий случай.
– Передай господам Баташевым, что Иван Емонтаев пришел поговорить по важному делу.
На моё счастье старший из братьев опять отсутствовал. Уехал в Петербург, как сообщил не слишком разговорчивый слуга. Тем не менее в этот раз встреча оказалась не столь радушной, как прежде. Никакого чая и плюшек. Меня провели в кабинет, где за массивным письменным столом восседал младший Баташёв. Бумаг перед ним было не особенно много, но промышленник выглядел серьезным, даже, пожалуй, встревоженным.
Он не стал предлагать обсохнуть где-нибудь у камина, даже сесть не предложил. Но я подцепив ближайший стул, без спроса поставил его ближе к столу и нагло уселся.
– Вот ведь какое дело, Иван Родионович, мне нужны пушки, – сказал я, опустив фальшивые приветствия и ненужные предисловия.
– Пушки? – удивился Иван.
Даже озабоченность с его лица сразу же стёрлась.
– Именно. Мне нужны пушки. Большие, малые, гаубицы, фальконеты. Нет! – я поднял ладонь. – Ничего такого! Никакой крамолы, воровства. Я их ставлю на корабли, в острожки наши, чтобы отбиваться от диких. В тех краях слишком опасно ходить безоружным.
– Не велено пушки-то абы кому продавать, – напомнил Иван.
Но перо отложил и чернильницу захлопнул. Значит интерес имеет не малый. Не зря пристань пуста, не шибко дело идёт.
– Знаю, что не велено. Но у меня есть разрешение.
С этими словами я положил на стол стопку серебряных монет.
– Казна-то тебе не скоро ещё платить будет, – пояснил я. – А ты можешь весь товар как чугунный балласт заявить или как лом. А то и вовсе ничего не заявлять. Кто тут у тебя считать будет?
– У меня никто не будет, – Иван кивнул на окно. – Вон один голос подал, третий день у столба сидит.
– Ну так, в чём дело?
– А если тебя поймают?
– Меня? – я рассмеялся. – Еще такой ловец не родился, что меня словит.
– Дорога не близкая до Сибири-то. На телегах год до моря Камчатского пушки тащить будешь, не меньше. А то и два.