Начальник Америки - стр. 44

Гардемарин, которого все звали Чижовым, поскольку был он сыном Чижа, взял на борт щенка. Странная семья Чижа, Коли и их жён (двух или трех) промышляла разведением собак той породы, которую лет через сто назовут хаски. Щенок был голубоглазым. Такие рождались не часто и очень ценились как горожанами, так и вождями соседних племен. Они стали своеобразной местной валютой, символом престижа и хорошим подарком на потлаче.

Щенок забавлял пассажиров, матросов и даже Яшка смотрел на него без злости, хотя зверьё на корабле не переносил.

– Трудно ему придётся в жарких странах, – заметил подошедший ко мне Тропинин.

– Многим людям придётся там трудно, – ответил я не без раздражения. – Тут в поте лица подманиваешь людей в Викторию, а ты грузишь их на корабли и увозишь в Индию.

– Дюжина человек тебе погоды не сделает.

– Не скажи. Это ведь не самая ленивая дюжина. Можно было бы пару полноценных факторий на Колумбии поставить. Когда ещё новая партия переселенцев до Охотска доберётся? Кстати, ты не помнишь никакой точной исторической даты? Желательно, чтобы произошло нечто грандиозное, потрясающее основы.

– Зачем тебе? Ставки на даты букмекеры пока что не принимают. Тут не разбогатеешь.

– Хочу составить пророчество для староверов. Что-то они не шибко спешат переселяться на новые земли. Вот бы их подстегнуть чем-нибудь пафосным, чтобы до костей проняло. Чтобы призыв валить в Америку выглядел, как откровение. Единственный путь к спасению.

Лёшка долго перебирал в голове то, что слишком давно было прочитано и большей частью уже стёрлось из памяти.

– Великое наводнение, – припомнил он. – Ах черт, это же семьдесят седьмой, уже прозевали.

– Наводнением в Петербурге никого не удивишь. Это все равно что пожар в Москве предсказать.

– Девяносто третий год, – припомнил Лёшка. – Великая французская революция.

– Девяносто третий год это не революция, а начало террора, – поправил я.

– Тем более. Предскажи, что оттяпают голову королю, да и Марату заодно.

– Марата зарезали в ванне.

– Неважно. Получается Инь и Янь, так сказать. Под это можно подверстать какое-нибудь мистическое пророчество. Про волков и овец, которые суть твари обреченные на убой, хотя одни и питались другими.

– Хороша идея, – согласился я. – Жаль только терять время. Девяносто третий год, он когда ещё наступит.

– Не сразу Москва строилась, – ухмыльнулся Лёшка.

Ближе к тропику ветры постепенно отходили к востоку. Задували те самые пассаты, которым предстояло перенести наши шхуны в Азию.

Мы шли фордевинд (то есть ветер дул нам прямо в спину) и приближались к Гавайскому архипелагу с северо-востока, что заставило Яшку поднять смешные паруса под названием брифок. Они выглядели на шхунах точно одежда для толстяков на лагерных доходягах, но при таком ветре оказались наиболее эффективны.