Наблюдатели - стр. 47
– Нечто подобное я слышала об индийских йогах, только не верю этому. Любые законы имеют физическую основу. В сказках – да: сначала появляется одна часть животного, потом другая.
– Я же говорю, никто точно не знает об идеях Шалого. Вполне возможно, что все обросло досужими вымыслами. Приписать человеку то, чего он никогда не делал, очень легко.
– Легко, – согласилась Катя. – И что же случилось с ним?
– Он таинственным образом исчез. Одни утверждали: пошел в степь и замерз, дело было зимой. Другие – что его растерзали волки. Но пропал Игнатий Петрович.
– Наверное, был уже немолод?
– Да!
– Так чего же его понесло в мороз неведомо куда?
– Лев Толстой тоже покинул родное пристанище, когда ему перевалило за восемьдесят, и умер в дороге. Мысли стариков нам не понять.
Но к делу! Вроде бы о Шалом позабыли. Затем пошла молва, будто бы он и не погиб, а нашел какое-то убежище, откуда иногда возвращается в свое жилище. И что, мол, не один он, а есть у него ученики. Через некоторое время, деревеньку ликвидировали, на ее месте вырос элитный поселок. Где стояла изба Шалого, отстроили ваш дом. И вдруг…
– Вдруг?.. – Катя похолодела от предвкушения чего-то ужасного. Однако последовала банальная фраза:
– Да вот, интересуюсь: ничего необычного жильцы не замечают?
Катя думала, что ей ответить? Довериться незнакомому человеку она не могла. С другой стороны, он ведь не случайно спросил… Значит, о необычных вещах, что происходят в ее доме, уже кое-кому известно.
– А какое отношение Шалый может иметь к сегодняшним событиям? Так долго не живут.
– Ох-ох-ох! Пророки умирают, а наследие остается.
– И какое наследие оставил Шалый?
– Третий раз говорю: не знаю! Повезет – докопаюсь.
– А от меня что нужно?
– Исповедуйтесь, как священнику в церкви.
– Разве я так грешна?
– Не вы! Но… не встречались ли с явлениями, которые сложно объяснить?
Тут Катя расхохоталась:
– Таких явлений – пруд пруди. С какой стати народ в России поддерживает власть, которая его безжалостно обирает? Почему многие немцы любят мигрантов, стремящихся уничтожить саму Германию? Еще, или достаточно?
– Только не политические! – взмолился Геннадий Дмитриевич. – Меня тошнит ото всех политиков вместе взятых. Убери их, и воздух станет чище.
Катерина впервые за сегодняшний день рассмеялась, рассеянный профессор был довольно обаятелен. Однако откровенничать с ним пока рановато. А он жадно глядел на нее, пытаясь вытянуть любые подробности. Катя поднялась и сказала:
– Мне пора.
– Как?
– Неотложные дела.
– А наш разговор?
– Возможно, мы его продолжим.
– Когда? Я ведь специально приехал…