На Западном фронте. Бес перемен - стр. 19

Больше всего мне запомнился один телеурок, преподанный нам Юлианом Семеновичем. Однажды писатель позвонил мне домой и попросил отобрать среди постоянных участников передачи восемь человек, которые должны были вместе со мной приехать на съемки в телецентр на Шаболовке на 15 минут раньше остальных приглашенных. Когда мы собрались в студии, наш мэтр объяснил нам правила предстоящего теста. В ходе передачи нам отводилась роль «девяти подсадных уток», при этом один из старшеклассников, не посвященный в нашу тайну, садился последним на уже занятую нами скамейку. Смысл теста сводился к тому, что перед нами дважды должен был пройти один и тот же человек. Это был ассистент оператора. В первом случае все девять посвященных должны были его всячески ругать за манеру одеваться, прическу, нос и т. п., а во время второго прохода мы должны были дружно расхваливать его ровно за то же, за что минуту назад ругали.

Я был уверен, что сидевший последним участник этого розыгрыша рассмеется или, как вариант, возмутится, что все мы сошли с ума, обсуждая в диаметрально противоположном ключе одного и того же человека. Ан нет! Этот «десятый», глазам своим не веря, полностью солидаризировался с нашими оценками.

Мы повторили этот спектакль еще с двумя непосвященными. Результат был тот же. Юлиан Семенов довольно улыбался, приговаривая: «Вот вам, друзья, пример растворения личности в толпе. Запомните этот опыт на всю свою жизнь и постарайтесь сохранять в себе индивидуальность».

После недолгих раздумий, куда пойти, я в итоге решил поступать в Московский государственный университет, и не куда-нибудь, а на международное отделение факультета журналистики. В то время это был настоящий «рассадник вольнодумства». Естественно, отец долго и безуспешно пытался меня отговорить. Будучи настоящим, убежденным коммунистом, он морщился при виде советских пропагандистов, чьи дети составляли основную массу студентов элитного международного отделения журфака. (Кстати, в итоге он оказался прав. Абсолютное большинство моих сокурсников не нашло себя в жизни, а некоторые из них оказались откровенными хулителями страны.)

Документы для прохождения вступительных экзаменов на международное отделение принимали только у юношей. Считалось, что не может быть такой профессии – «журналистка-международница». Ведь для жены дипломата, журналиста или сотрудника спецслужб, действующего под прикрытием, работу за границей можно было подыскать – учительницей в школе, дежурной в библиотеке или врачом, например. Но что делать, если за границу командируют советскую женщину с мужем в придачу? Его-то куда девать? Как правило, такие мужья оставались на родине, а органы госбезопасности были вынуждены присматривать за их женами, решившими строить в совзагранучреждениях самостоятельную карьеру. Короче, это было не комильфо, и девиц в итоге к нам на международное отделение решили от греха подальше не брать, а если и брали, то ну по очень большому блату.