На Западном фронте. Бес перемен - стр. 14
Эти конфликты носили латентный характер. Любая попытка «раскачать лодку» немедленно пресекалась по партийной линии с помощью репрессивного аппарата КГБ СССР. Когда же эти две головы – КПСС и Комитет госбезопасности – сгнили, погибла и вся рыба.
Единственной силой, которая при предательстве руководства КПСС и безволии КГБ могла выступить против разгрома союзного государства, был русский народ. Да, его элита была либо расстреляна, либо рассеяна в эмиграции в Гражданскую войну 1918–1922 годов. Да, пришедшее ей на смену молодое поколение сильных и смелых советских юношей и девушек полегло на полях Великой Отечественной войны. С той войны молодых людей 1923 года рождения вернулось всего три процента!
Да, современным русским людям пытались отказать в праве гордиться своей нацией. Как сейчас помню, как наша учительница объясняла нам перед встречей с французскими сверстниками, что нельзя называть себя русскими: если спросят, надо говорить, что мы – советские («Nous sommes sovietiques»).
Тем не менее только русские тогда могли сообща выступить в защиту единого государства. Именно поэтому факты атаки на мирных русских жителей в Закавказье, Прибалтике и Средней Азии тщательно скрывались Кремлем (точно так же в свое время Ленин, раскручивая антигосударственные настроения в России в Первую мировую войну, требовал от пролетарской прессы наложить запрет на всякие публикации о немецких зверствах против русских военнопленных). Горбачев и его кремлевский сменщик Борис Ельцин понимали, что правда о катастрофе тысяч вырезанных русских семей может разбудить гнев нации.
Истинный национальный лидер сумел бы опереться на активную моральную поддержку народа. В конце 1980-х годов русские равномерно проживали на всей территории СССР, а значит – могли коллективно выступить в защиту государственного единства. Решительные меры сильного национального лидера были бы поддержаны массой всех народов, желавших сохранить то лучшее, что было в советском строе. Но история не знает сослагательного наклонения. Народный вождь, способный взять на себя всю полноту власти в этот критический момент жизни нации и государства, не появился. Ни на белом коне, ни на броневике, ни в рубище. Господь оставил нас один на один с малодушным политбюро и генсеком с собачьим сердцем в груди. Как писал Михаил Афанасьевич Булгаков в очерке «Киев-город»: «Легендарные времена оборвались, и внезапно, и грозно наступила история…».
Дворянское гнездо
В 1981 году я стоял перед выбором: стать профессиональным спортсменом и поступить в Московский авиационный институт (МАИ), где была классная гандбольная команда (гандболом я занимался профессионально и играл за сборную Москвы), или подать документы в Московский государственный университет. На сторону МАИ меня склонял отец. Он полагал, что авиационный институт, где еще преподавал мой дед Константин Павлович Рогозин, даст мне не только правильное инженерное образование, но и стартовую площадку для блестящей военной карьеры.