На закате - стр. 67
гармошку поёт: – Я навек без тебя не утешусь, пропаду без тебя моя Русь. Вот вам крест, что я завтра повешусь, а сегодня я просто напьюсь…
И как тут не заплачешь?!.. когда ведь всё так и произошло!.. В той про- клятой гостинице «Англетер». Объявили-то, что сам он повесился…
Врут!.. перед господом богом могу поклясться, что врут!.. Не вешал он себя, потому, как я свидетелем всего того случая был. Вначале под кро- вать успел я спрятаться, когда они в номер гостиницы к нам с Серёгой во- рвались. Я с первого взгляда определил, что чекисты явились и было их трое. В серых коротких пиджачках-лапсердаках, на головах кепки, воры в таких ходят, не картузы. На ногах добротные, пожалуй, ещё совсем новые
хромовые сапоги… Они – эти сапоги всё время у меня перед мордой мельте- шили, когда я под кроватью лежал, а они Серёгу избивали ногами, в тех са- погах. Ой, как они его били!.. – как били! Скотину так не бьют! Потом при- нялись подвешивать, а оно не получалось, то сам он, Серёга, уже совсем не живой, не хотел в той петле держаться, то потом труба отопления обо- рвалась, но кое-как закрепили, а уходя, решили, пол от кровищи подтереть, вот тут-то меня и обнаружили. Я-то лежал к стенке прижавшись, а ноги в сапогах некуда было деть, по ним и обнаружили… За те ноги и вытащили меня из-под кровати. Один из них – этак по-тюремному и говорит: «Держу мазу, гражданин начальник, засранец тут – сявка – жучок, под шконку за- ныкалась. Можа, с собой заберём и дома банковать будем?.. – а то уже и кулаки болят, и наш театр не правдёщным получится…». Вот так я и очу- тился: вначале на Лубянке, а после, они же меня и в Кремль на должность определили… Вот с тех времён и был я негласно и неофициально причислен к Кремлёвским сякретам… На этом пока прощаюсь, ваш злейший враг, Лука Мудищев…
* * *
Надоевшая до печёнок зима, своей настырностью, никак не желая поки- дать пределы придонья, упорно продолжала вести непримиримую борьбу с весной, которую с нетерпением ожидали все люди от мала до велика. Погода сменялась на день по несколько раз: то она бросала в лицо заряды снежной крупы, то переходила на дождь, капли которого тут же превращались в наледь, то с востока постоянно дул этот пронизывающий колючий ветер, и, если кому-то и была такая погода равносильна смерти, учитывая жизненные условия и само здоровье, так это людям, как наш главный герой Побрякуш- кин-Куцанков и его попутчики по несчастьям. Предвесенняя распутица для
этой категории граждан страны «восходящего коммунизма» была не мёд, а порой похуже каторги.