На закате - стр. 52
«члены» ни под каким соусом не годятся, а больше относятся к тем, которых в то время называли «отбросами общества». А раз так, то – или городская
свалка, или лагерь за колючей проволокой – другого пути у них нету. Среди этих четверых, сидел и наш герой повествования, окрещённый десять меся- цев назад своей любимой и необычайно умной тёщей, Инессой Остаповной,
под новое шпионское имя: Куцанкова Геннадия Антоновича. И вот сейчас, бе- жавший в их сторону соратник по-трущёбам, ещё не добежав двух десятков шагов до костра, захлёбываясь от задышки, прокричал:
– Лёнька Брежнев… таво… – как это ево…
– Чё таво?.. чего ево?.. чё Лёнька?.. Ты, сучий потрох, удод вонючий, говори
яснее, если есть, что сказать!.. – крикнул уже немолодой парень, под кличкой
– Кусок, ранее бывший макаронник, который проворовался и прогуляв с де- вицами лёгкого поведения большую сумму денег и казённого имущества, бу- дучи заведующим на вещевом складе, после чего сделал ноги и сейчас нахо- дился в бегах.
Подбежавший, бухнулся на четвереньки, приняв собачью стойку и с такого положения, глядя по-псиному на сотоварищей, уже медленнее, но всё ещё с передыхами, стал рассказывать:
– Иду это я по Старому базару, токо было уже направился к мясному, ду- маю, хоть мослов каких удастся утянуть, пока, думаю, дровишек у нас много, и есть на чём поджарить…
– Ты, соска кладбищенская, говори о деле, нахрен нам твои мослы, которых, как я вижу, ты всё равно не принёс, и чё тогда гавкать и парить эту тему?!.. – прервал Кусок-макаронник рассказ Хряка-могильного, – такое погоняло этот тип носил.
– Так с этого-то и началось, когда я шёл в сторону мясного, а там недалеко на столбе радио висит, из него объявления делают, а щас Москва говорила, так прямо и сказали: говорит Москва, и Лёнька Брежнев коней двинул…
– Чё, так прямо и сказали?..
– Не-ет, сказали по-другому, но я пока бежал, из головы всё вылетело, но то, что он – Брежнев, лапти сплёл – это, точняк, запомнил!..
– Ты про что енто бакланишь, блохастый ты Хряк? – ехидно, прищурив глаза, спросил Худудут, – енто что ж получается, если, как ты говоришь, что Лёнька лапти сплёл, то есть концы отдал, тогда тема может вонючая выйти…
– А что может от этого измениться? – спросил, добродушно Побрякушкин-
Куцанков и продолжил, – человек он был не молодой, по телевизору видно
было, что здоровьем не блещет… Незаменимых людей нет в природе, их там в Кремле целая армия, даже, если ежедневно по одному станут умирать,
ждать придётся не одно столетие. Они ведь там взаимозаменяемые: пло- дятся, как саранча, не по дням, а по часам…