На закате - стр. 45
– Такой болзый?.. и бакланис не в тему. Делягу из себя не ст-л-рой, а то ге- мол-рой р-ланьше времени називёс!..
– Иди своей дорогой, парень! – сказал Иван Ильич, и подумал: «Вот, дрянь! И привязался же, мурло, забулдыга бездомная… Хотя ведь и я далеко от него не ушёл, тоже бездомный…».
Парень выйдя на проезжую часть улицы, обернувшись, сказал загадочно, с угрозой:
– Расслабься, дядя сал-рай!.. до очел-редной с-свиданки…
После чего пересёк проезжую часть улицы и вскоре скрылся на обратной
стороне за углом, но спустя время, из-за того самого угла снова вынырнуло то чудо в перьях, та самая вонючка, но уже в сопровождении двух кавказцев, ко- торые направляясь в сторону Ивана Ильича, размахивая руками, чургыкали на фарси, а может-быть, на одном из разновидностей курдского или турецко- месхинского языка. Подойдя, взяли из рук Побрякушкина часы, спросили:
– Сколько просишь, дарагой?..
– Двадцать рублей – это десятая часть стоимости их, – ответил Иван Ильич.
Ничего не сказав, покупатели, передавая друг другу, из рук в руки, стали крутить часики в руках: рассматривать, прикладывать поочерёдно к ушам и подолгу слушать, стучать зачем-то ногтем по стеклу циферблата, оставалось, как подумалось хозяину часов в эту минуту, попробовать их на нюх и за зуб,
как проверяют обычно золотое изделие. В это время, пока горцы-фарисеи ис- следовали часы, забулдыга, подошёл сбоку к чемодану с вещами, нагнув-
шись, взял спортивную кофту, покрутив, рассматривая её в руках и притулив к себе на грудь, сказал, обращаясь к Ивану Ильичу:
– Слус-сай, м-музик, а ну со с-спины пл-римерь на меня. В плечах не узко бу- дет?.. а то я давно о такой мес-стал…
Иван Ильич, по неопытности в подобных сделках, с дуру повёлся: отвернув- шись от кавказцев, которые всё продолжали исследовать его часы, стал при- мерять на бомжа кофту, прикладывая её к его тощей спине. Хотя ведь можно было сразу подумать, – откуда у этого, хмыря, могут взяться деньги на им-
портный спортивный костюм, который можно купить лишь в «Берёзке» и то
за валюту, или из-под полы за двухмесячную зарплату, получаемую рабочим на заводе. Пока Побрякушкин помогал примерять и прикидывать по плечам кофту, а в это время патлатый-вонючка, как уже мысленно, Иван Ильич, при- своил ему имя: всё вертелся, дёргался, ну прямо, как эпилептик и всё что-то гундосил: то не туда он её притуляет, а надо ему повыше, то совсем очень за- драл к голове. Наконец, Ивану Ильичу, всё это до тошноты надоело, ибо он
стал подозревать какой-то во всём этом розыгрыш-подвох, кинул спортивную кофту на крышку чемодана и повернулся к персам-курдам, а один из них про- тягивает ему, зажав в ладони часы, да так, что один только ремешок из ку- лака выглядывает, и говорит при этом: