На закате - стр. 41

нюхай всю ночь, вспоминай «героев» Гражданской войны. Ночью явился та- кой «герой» к тебе во сне, а ты как заорёшь: «Спрашивается, – за какие такие коврижки?.. За что вы, сволочи, столько народу сгубили?!..».

Скособочившись, опустив голову и стараясь не глядеть в лица встречных прохожих, при этом задумавшись, Иван Ильич тащил свой дорожный чемо- дан, решив, ещё на квартире у бабки, что и от него он постарается изба- виться. На ходу ещё и размышлял о своей падшей судьбе на сегодняшний день, говоря о себе, как о ком-то постороннем, который нагло вклинился в

его размеренную и, до того рокового дня – пожара на фабрике – вполне бла- гополучную жизнь. «Жить в чужой шкуре, не имея прошлого, не ведая пред- стоящего завтрашнего дня, – и так до конца своей жизни?!..» – спросил «ко- роль трикотажа» себя. Осознать всё это полностью, для него было уже не под силу. Расшатавшаяся за последние три месяца психика, порой выдавала вы- крутасы, которые ранее, как отменному чиновнику-служаке, были для него неприемлемы. Обладая большой эрудицией и логическим мышлением, в по- следнее время стал замечать за собой, что те духовные ценности, ранее кото- рым придавал огромное значение, медленно, но неуклонно испаряются из его сущности, как таковой, и он, словно лужа на дороге после дождя в жар- кую погоду, постепенно исчезает из этого мира. Появившееся презрение к

себе, в отдельные минуты толкало на крайний шаг, который всё чаще стал по- сещать его сознание, что лучше бы он сел в тюрьму, тогда бы, по крайней мере, меньше бы страдал душевно. Там, в тюрьме, по его мнению, не было

бы свободы, но осталось бы и никуда не делось его прошлое, имеющее для него первостепенное значение, ибо он был не простым работягой, а всё-таки директор крупной фабрики, где работает более пяти тысяч народу. А так, кто он?!.. – человек, которого не существует на свете!.. И как теперь он стал осо- знавать, что падать с высоты директорского кресла в безвестность, в болото

бродяжной жизни, не только страшно, больно и смертельно опасно, но ещё и гадко, как будто чужой блевотины наелся. Это не спившемуся токарю или

слесарю перевоплотиться в личину падшего на самый низ, на дно, человека, – тем не привыкать, они порой к этому шли не одно десятилетие, а тут в одну ночь, взять, и всё потерять – даже имя своё…

Шакалы.

Добравшись до Старого базара, Иван Ильич всё это время продолжал ис- пытывать в душе свинцовую тяжесть. Подозрительно относясь к каждому встречному прохожему, не говоря уже о блюстителях порядка, которые даже

издали вносили в его сознание панику, потому у центрального входа в рынок, он, покрутив головой, выбрал женщину в чёрном рабочем халате, которая