На закате - стр. 4

плечо, пойти по-миру, правда, если бы она находилась где-нибудь в капита- листической стране. В стране «развитого социализма» – такого слова, как

«банкрот», вообще в словарном лексиконе не существует: то слово предна-

значено для буржуинов. Но это ещё не значит, что погладят тебя по головке и не поставят раком головой в сторону входной двери. И виноваты во всём

этом, – будь они трижды прокляты!.. – женские колготки, на изготовление и производство которых весь прошедший год задействованы были те самые

восемьдесят процентов производственных мощностей. Всё это, подобно

страшной силе урагана, поселило в душе директора Побрякушкина отчаянье, и казалось, что скоро доконает бедолагу и доведёт его до упомрачения, а то и до кондрашки…

В горьких раздумьях, Иван Ильич по запарке не заметил, как и время проле- тело, когда неожиданно – по селектору – голос секретарши Софьи, будто кула- ком ему в морду, вывел его из раздумий.

– Иван Ильич, извините, что пришлось потревожить вас. Рабочее время за- кончилось, если вы позволите, могу я удалиться?..

– Да, да, Софья Давидовна, можете быть свободны, а я еще немного порабо- таю… – сказал хриплым, упавшим голосом Побрякушкин и выключил тумблер селектора, а настольную лампу включил.

Домой Иван Ильич прибыл поздно. Вполз в квартиру, как будто его избили минуту назад на улице злые и пьяные хулиганы: со стороны гостиной, из те- левизора, слышалась мелодия передачи спокойной ночи малыши – «… Спят усталые игрушки, книжки спят… Одеяла и подушки ждут ребят…», а на пороге в прихожей, вместо жены, его встречала интеллектуально-разбитная тёща, Инесса Остаповна, которая с подхалимской улыбочкой на лице, пряча змеи- ное жало в своей гадючей глотке, язвительно, спросила:

– Я извиняюсь, но поздновато вы как-то, Иван Ильич, уже половина деся- того… – случилось на работе что, или что-то сугубо личное?..

– А, Фаина, где?.. – спросил зять, предпочитая не отвечать на каверзный во- прос тёщи.

– Она разве не звонила вам, что уезжает в Москву, в Третьяковку, на вы-

ставку картин авангардистов, которых в своё время Хрущёв разогнал по под- валам, а некоторых и за сто первый километр?..

– Впервые слышу об этом, – сказал равнодушно Иван Ильич. Снял с себя

пальто и небрежно кинул его вместе с шапкой и шарфом на стул, тем самым принуждая тёщу поухаживать за ним и водрузить вещи на вешалку. Инесса Остаповна, словно наперёд оправдывая поступок дочери, стала пояснять: