На языке эльфов - стр. 12
Я слушаю тоже. Повторно.
О том, что профессор Симмонс задал еще в пятницу, раздав всем одинаковые белые блокноты.
– Писать можно все что угодно и сдать, не подписывая?
– Ну да. Суть просто в том, чтобы дать каждому материал для анализа.
Ты киваешь.
Я знаю, что у тебя такая привычка – показывать, что слушаешь и слышишь, хоть и любишь вертеть головой по сторонам, пока с тобой разговаривают. Вот как сейчас, когда глаза сканируют тонкую пластину меню и кажется, будто все слова в пустоту.
– Ну, так что ты будешь писать?
– Моя болтливая клубничка, – тебе приходится слегка податься вперед, чтобы посмотреть через Юнина, – я только проснулся и узнал о задании минуту назад. Дай бедному пилигриму немного времени.
– Пилигрим, блядь. – Коди Бертон мотает головой, не поднимая глаз.
У него всегда свежевымытые волосы в хаотичном беспорядке рваных прядей, последняя модель айфона и сгорбленные плечи. Сидит тоже как всегда – сползая на самый край, по обыкновению опираясь плечом на Доминика и почти никогда не отрываясь от смартфона, беспрерывно водя пальцами по сенсорному экрану: то вверх, то вниз, то двумя по диагонали.
Знаю, что он на факультете графического дизайна.
Если говорит, то, как правило, о веб-сайтах и комиксах, разбрасывая уйму завуалированных слов и специфических терминов, побуждая других просить объяснить.
– Кто пойдет завтра к Дугласу? – Дакота упирается локтями в стол и играет бровями, ловя все взгляды поочередно.
– Я нихрена не успею доделать реферат и сделать испанский, – честно заявляет Юнин, и он уже готов к тому, что Дакота обязательно начнет контратаковать.
– Могу подсобить с испаньолой, если дашь потаскать эйрподсы, – вторая фраза от Коди.
Он продолжает опираться на друга, который больше, чем друг, и смотрит исподлобья с плохо скрываемой надеждой. В перерыв перед последней парой в пятницу все в коридоре слышали, что Коди Бертон потерял свои наушники и как громко и нецензурно он жаловался, что приходится пользоваться старыми, а у них «провод мешается во время работы на планшете».
Юнин же все взвешивает и натурально задумывается. Руки на груди, и только ему присущий прищур узких глаз за линзами очков:
– На сколько?
– Навсегда? – Коди делает ставки.
– Как вы, американцы, говорите… – иностранный студент делает вид, что серьезно не может вспомнить, – ах да: кис май эс[1].
– У меня уже есть задница, которую я целую, спасибо.
– Ой, бля-я-я, – Юнин показательно морщится. – Увольте, сколько можно просить.
Лиен наконец веселеет. Заливается только ему присущим смехом. Этот человек крайне смешлив и более адаптивен, если сравнивать с лучшим другом. Ему определенно удалось быстрее свыкнуться со всеми элементами свободы, отличающей американский менталитет от менталитета их родины.