На войне как на войне. «Я помню» - стр. 38
Я попал в отдельный мотоциклетный батальон под командованием полковника Танасишина 1-й Гвардейской армии. Из этого периода очень запомнились бои, когда подошла танковая бригада Катукова, у нее в составе были только «тридцатьчетверки». Они устроили большую засаду и с первого же удара сожгли 29 немецких танков, а всего за неделю боев бригада уничтожила 134 танка, за что получила звание Гвардейской, а нашей задачей было уничтожение немецких танкистов и пехоты… За неделю тех боев немцы не продвинулись на нашем участке ни на шаг. А затем части Лелюшенко, Катукова, в том числе и наш мотоциклетный батальон, перебросили под Можайск. Только успели там остановить немцев, как нас перебросили под Клин, и уже там мы участвовали в наступлении.
– Говорят, при отступлении в 41-м было много страшного и неприглядного.
– Хватало всего: и дезертиров, и трусов, и паника бывала, но кадровые части, наша и те, что я видел, отступали очень организованно. Дисциплина была железная, моральный дух у нас сохранялся высокий, и даже питание тогда было отличное. А вот в воинских частях, где было много мобилизованных людей, бывало всякое… Но массового дезертирства, такого, чтобы дезертиры чуть ли не колоннами шли навстречу фронту, я не видел.
– Что запомнилось из боев под Москвой?
– Это были самые тяжелые бои за все время войны, не столько из-за своей напряженности, а из-за той ответственности, которая тогда на нас была. Задача была – умереть, но не пропустить немцев, и мы все были готовы к этому. Наш мотоциклетный батальон был очень мобильным, хорошо вооруженным и укомплектован прекрасно обученными кадровыми военными, поэтому нас постоянно перебрасывали на самые опасные участки. В этом батальоне я тоже был связистом, но и часто приходилось непосредственно принимать участие в боях, стрелять по немецким сол-датам.
Когда началось наступление, наш батальон придали 107-й дивизии, в которую я потом попал после училища. Первую деревню мы взяли очень легко: ночью нам удалось скрытно подойти, разминировали подступы, сняли часовых. А в деревне стояли заведенные 16 танков, немцы их даже на ночь не глушили, потому что завести их на таком морозе было очень тяжело. Всех немцев мы там перебили, только один успел заскочить в танк и попытался уехать, но гранатой удалось перебить гусеницу, а потом забросали этот танк «коктейлем Молотова». Это было хорошее оружие, но и очень опасное, у нас два человека заживо сгорели из-за того, что нечаянно разбили бутылки, и мы им ничем не могли помочь…
После такого успеха попытались уже «в лоб» взять следующую деревню, но не тут-то было… У немцев пулеметы, минометы, и мы ничего поделать не могли, застряли там капитально. А сколько людей там положили… Но на следующий день мы получили приказ: на немецкие опорные пункты времени не тратить, обходить их. И вот тогда наше наступление стало стремительным: в день стали проходить по 30–40 километров, а за первые два дня всего на 10–15…