На волоске - стр. 43
– Я Малисат, но нам, думаю, не стоит разговаривать, - мое оцепенение словно отключили, и я торопливо побежала наверх.
Утром все повторялось по кругу: водные процедуры, завтрак, прогулки во дворе. Но что-то изменилось. Куча служанок вдруг появились во внутреннем дворе. Каменные, будто игрушечные домики, на которые я до этого и не обращала внимания открылись. Там полным ходом шла уборка.
Девушки из комнат напротив, в которых были окна облепили оконные проемы. Я подошла туда и, с трудом растолкав их, посмотрела на улицу. Повозки и телеги, груженые продуктами и какими-то вещами, въезжали во двор по очереди. Спускаться на хозяйскую сторону двора, а тем более, на первый этаж в покои Фалеи было запрещено.
– К чему они готовятся? – спросила я Криту.
– Завтра начнется ночь двух лун, - она становилась все грустнее и грустнее. Последние пару дней Крита не ела и почти не вставала со своего матраса. Меня это пугало, потому что она была единственной, на кого я могла положиться.
– Почему двух Лун? – я пыталась разговорить ее, но она не менялась, а только все больше уходила в себя.
– Луны сойдутся и какое-то время на небе будет только одна луна. Начинается Эрингол.
После очередного допроса я выяснила, что названия месяцам все же есть. И в сезоне их два. Эринан и Эрингол – месяцы весны, и сейчас только-только начинается вторая часть этой самой весны. Я даже присвистнула. Такая жара, а всего-то середина апреля по-нашему?
– Если придет богатый караван, все величественные мужи: борги, канафары и серты будут здесь. Иногда это длится две рундины. После этого девушки, которые принесли меньше всего денег, отправятся в пустыню. Я могу не вернуться оттуда, Мали, - она почти плакала, но понимала, что от нее ничего не зависит.
– Ты не должна сдаваться, Крита. Если мы обе будем собраны и сильны, то нас не победят. Мы придумаем что-то, - уверенно спорила я, а потом рассказала притчу о лягушке, которая взбила молоко в масло и выжила.
– В твоей сказке есть только удача, Мали.
– Отчего же? Своими стараниями лягушка осталась жива.
– Ей повезло, что она попала в молоко, а не в воду, - она выдохнула и снова сникла.
– У меня есть нож, Крита, - шепнула я. Сегодня ночью мы доделаем начатое, и спрячем его, - я рассказала о своей хоронке и заметила, как просветлел ее взгляд. – Если тебя,и правда,отправят туда, ты сможешь забрать его с собой. Ты же сама сказала, что там всего пара охранников с девушками. По дороге туда ты сможешь убить их, - я говорила и сама не узнавала себя. Как я могла говорить эти страшные слова? Наверное, я просто поставила себя на ее место.