На Верхней Масловке (сборник) - стр. 40
Дверь открыл Петя, с сигаретой, закушенной в углу рта, и потому со странным, оскаленным лицом. Нина взглянула на него и от неожиданности даже отпрянула: как в дурном сне, над бровью у Петра Авдеевича она увидела нестертый плевок. Воображение ее взметнулось, как возбужденный язык огня, тут она враз трагедию сочинила – вопль, грохот падающего мольберта, скульптурный молоток, труп старухи на полу… Доигралась старуха!.. То есть не то чтобы она буквально это предположила, а так, вообразила на секунду картинку. Плевок, так к месту сидящий на физиономии Петра Авдеевича, ее не то чтобы испугал, но смутил.
– Нина! – Петя сменил яростное выражение лица на приветливое. – Рад видеть вас. Проходите в мастерскую, там Анна Борисовна с Сашей чаи распивают. Присоединяйтесь… Анна Борисовна! – крикнул он по коридору. – Нина к вам!
И все это с нестертым плевком над бровью.
– Простите уж, не помогаю вам раздеться, – он воздел руки в мыльной пене, – у меня сегодня постирушка…
Объяснилось. Чистоплотный молодой человек, питающий слабость к свежим сорочкам, стирает сам, копошится помаленьку над тазом, бедняга, – руки в мыле, сгусток пены в лицо отлетел…
Нина перевела дух и разделась. Похоже, сегодня здесь покой и благолепие.
Из мастерской доносились препирающиеся голоса.
– Я тебе говорю – это пара пустяков!
– Анна Борисовна, жить хочется. Мне только двадцать четыре.
– Александр, ты ужасающий болван! Это гипс, гипс, а не мрамор!
– Ладно, пусть Петя поможет.
– Петя стирает, значит, он разъярен, как дикая прачка. И не втравляй его в бытовые мелочи.
– Ничего себе мелочи – бюст Добролюбова с антресолей снимать!
– Что ты торгуешься, как носильщик на вокзале!
Нина огляделась, куда бы повесить пальто, и, не найдя вешалки, перекинула его через руку гипсовой Норы, а свою синюю широкополую шляпу закинула той на голову, отчего пресная полуулыбка Норы вмиг стала пошловато-игривой.
Из ванной, на ходу вытирая о фартук руки, выскочил Петя.
– Нина! Чуть не забыл, – он понизил голос, – Анна Борисовна сказала, что вы любезно согласились одолжить нам денег…
«Нам», – отметила Нина, глядя на его суетящиеся мокрые руки…
– Вы нас не просто выручили, вы нас спасли!
– Пустяки, Петр Авдеевич.
– Что это вы меня отчеством пугаете? Петя, просто Петя.
Как-то он странно оживлен. Суетится…
– Так вот, целесообразно дать их мне, – Петя усмехнулся. – Анна Борисовна в пылу разговора обязательно запропастит деньги где-нибудь в самом неподходящем месте. А вечером сегодня платить.
Нина молча достала из сумки пять легких, словно отутюженных десяток и протянула Пете. Он взял влажными руками и, неожиданно склонившись, припал губами к ее руке.