На веки вечные. Роман-хроника времен Нюрнбергского процесса - стр. 39
– Как вы?
Та молча достала платок и тщательно вытерла бледное лицо.
– Вы ее знаете? – спросил Ребров.
Чехова, комкая дрожащими пальцами платок, покачала головой.
– Первый раз вижу. Какая-нибудь фанатичная поклонница фюрера…
Ребров присел и перевернул убитую на спину.
– Совсем молодая, – прошептала Чехова, глядя на тело девушки.
– Судя по тому, как она управляется с оружием, какая-нибудь «блицмедхен», – поморщился Ребров.
– А кто это? – удивилась Чехова. – Я не знаю.
– Молодые немки, которых специально обучали быстрой стрельбе и использовали во время расстрелов…
– Какой кошмар!
– Их тренировали на живых людях. Так что они привыкли убивать.
Ребров встал, посмотрел на Чехову.
– Вы спасли мне жизнь.
– А вы мне… Она бы просто пристрелила меня. В ней было столько ненависти.
«Чехова Ольга Константиновна переселена в Восточную часть Берлина – Фридрихсхаген. Переселение произведено силами и средствами Управления контрразведки СМЕРШ. Чехова выражает большое удовлетворение нашей заботой и вниманием в ней».
Из доклада в Москву начальника контрразведки советских оккупационных войск
Глава XIV
Горе побежденным
Уютный, нереально чистенький немецкий пригород с аккуратными коттеджами среди садов и цветов в американской зоне оккупации радовал глаз и наводил на мысли о том, какой простой и разумной могла быть жизнь, если бы люди не превращали ее в постоянный кошмар.
У одного из домов стоял военный джип. Двое американских солдат, привычно задрав ноги, нежились, как коты на солнце, весело хохоча время от времени над какими-то своими незамысловатыми шутками.
Сероглазый молодой человек, спрятавшись за раскидистым деревом, закусив губу, слушал их веселый гогот. Он стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, запрокинув голову. Глаза его были устремлены на безоблачное небо, лицо страдальчески искажено.
Когда из дома вышел американский офицер и направился к джипу, сероглазый напрягся и по-охотничьи подобрался. Но предпринимать ничего не стал. Дождался, когда джип с американцами укатил, и, убедившись, что вокруг никого нет, быстро направился к дому.
Постучав в дверь, он пригладил волосы и одернул свой тесноватый пиджак.
Дверь открыл пожилой горбоносый мужчина с седыми волосами, тщательно расчесанными на прямой пробор.
– Олаф, дорогой мой, наконец-то!
Мужчина обнял сероглазого и повел в дом.
– Я, признаться, уже стал беспокоиться, не случилось ли что с тобой? Куда ты пропал? Почему так долго добирался?
– Я в порядке, господин барон. Просто я довольно долго ждал, прячась за углом. Не мог же я появиться, пока у вас тут были эти… новые хозяева.