На васильковой стороне - стр. 31
Через некоторое меня вызвали в управление на заключительное мероприятие – аттестационную комиссию. Перед ней был инструктаж о том, как себя вести и что говорить. Мне показали ведомость сдачи нормативов по физподготовке, в которой напротив моей фамилии стояли совсем другие цифры результатов, и сказали их запомнить. Я немного этому удивился, но все же принял этот факт как должное. Не мог же я в тот момент воскликнуть – «Ага! Попались! Я вас всех выведу на чистую воду!». Я же все-таки устраивался на службу, а не ложился на стационарное лечение в дурдом.
Уже более высокий чином кадровик, беседовавший со мной перед самым моментом истины, посмотрел сначала на меня, потом на эту ведомость и сказал на самом полном серьезе, что подтягиваюсь я крайне мало и должен делать минимум 50 выполнений. При этих словах у меня зашевелились пока еще не седые волосы на голове, но я их успел пригладить, чтобы не привлекать внимание. В тот момент очень хотелось, чтобы он своим задорным примером показал, как это делается.
– А что же вы, Штирлиц, не рассказали, что были лишены права управления транспортными средствами на год за пьянку? – спросил он загадочно в самом конце инструктажа.
К такому повороту я явно не был готов, но вовремя нашелся.
– Это было пять лет назад. А кодекс об административных правонарушениях предусматривает, что уже после года с даты окончания административного наказания лицо считается ранее не привлеченным к ответственности. Зачем об этом вспоминать?
– Мда, тут вы правы. Но впредь будьте аккуратнее, у нас здесь не пьют.
К слову, в моей биографии это был не единственный смутный момент. В своей первой школе я был неоднократно уличенным в хулиганстве, бил стекла и беспощадно дрался. Меня поставили на учет в детскую комнату милиции, и каждый месяц до 5 класса уже в новой школе ко мне приходила женщина в милицейской форме и расспрашивала о моем житье-бытье. На новом месте учебы такое же мелкобуржуазное отребье оценило мои навыки в разведывательно-подрывной деятельности, подкрепленные излишним интересом людей в погонах, и тут же от меня отвязалось.
Странно, но по этому поводу в конторе ко мне никаких вопросов не возникло. Уже потом я понял, что так глубоко биографии никто не копает, и все поставлено на самотек с видом глубочайшего контроля.
Пришлось немного подождать самого вызова на аттестационную комиссию в коридоре управления перед «красным уголком», после чего меня, наконец, пригласили в одно из помещений. Проходило это обрядовое действо в довольно просторном актовом зале с кафедрой и трибуной, покрытой красной материей. В самом зале, как и за трибуной, сидела значительная толпа народа в темных деловых костюмах.