На той стороне - стр. 4

Про себя Неля решила, что комнату в общежитии займет, когда предоставят, а пока поживет «у Пань». Девушки с кафедры хотели показать ей город, но узнав, что она жила здесь в эвакуации, предложили просто сходить в выходные в кино. Потом будет не до этого. Распрощавшись, Неля поспешила к вокзалу, куда до востребования должны были приходить письма от Вити. Мама пока не писала, но звонила вечером домой, «к Паням» и порадовала, что теперь у них в комнате тоже установили телефонный аппарат, без диска, но с возможностью говорить не из коридора. Помог, как всегда, Павел, его связи в органах и пара ящиков отборных яблок. Пожаловалась, что Рэм все никак не женится, вокруг столько одиноких женщин, окрутит какая-нибудь и пиши пропало. «Он все по Маруське, жене командира своего, сохнет. Приезжала тут, вроде к врачам, хвостом покрутила и снова к мужу». Удивительный человек была Серафима, вроде и ничего не сказала, а настроение своим тоном испортила. И Рэмку жалко. Маруся нравилась и Неле, она была умной, твердой и нацеленной на движение вверх по партийной линии. Мягкий и неконфликтный Рэм запал на нее давно, но удержать не сумел. Мамина любимица Инночка после пионерского лагеря стала проявлять характер, дерзить, надо бы ее приструнить, конечно, но для этого в Москве есть старший брат, который любит дразнить малявку, мол когда она вырастет, будет ему сапоги разнашивать. «Вот тихоня вроде бы, а и мне сколько крови в детстве попортил», вздохнула Неля

Письма пока не было. Грех жаловаться, Виктор писал раз в неделю. Сказал, что у них специально такой час на письма отводится, хочешь-не хочешь – надо! Письма были просто замечательными, веселыми и нежными, с короткими зарисовками забавных случаев на практике. Они как будто были пропитаны черноморским солнцем, и даже, казалось, пахли морем и теплой галькой. На удивление грамматических ошибок у парня почти не было, а стиль был легким и каким-то музыкальным. Она видело его искрящиеся от смеха глаза среди исписанных мелким почерком страниц и краснела, и таяла, и пугалась нарушения привычных границ. Сама же Неля, получив конверт без марки с треугольной печатью, тянула несколько дней «для приличия», а потом долго маялась над формулировками, «чтобы кто бы ничего бы не подумал». Как будто чей-то чужой третий глаз мог взглянуть на письмо и прочитать. Кроме Вити, она переписывалась еще и с Генкой. С этим веселым балагуром она познакомилась в доме отдыха. Питерский студент «корабелки» был заядлым волейболистом и танцором. Обычно они гуляли большой компанией, но Гена находил способ и возможность быть с ней рядом, разговаривать, на прощание подарил набор открыток с видами Ленинграда и попросил адрес и согласия на переписку. Как говорила бабуля Дарья Павловна, все «чинно-благородно».