На темной стороне любви - стр. 6
– Ого, а воочию видок ещё лучше,– сально ухмыльнулся Андрей, придвигаясь плотнее.
Поняв, что силы не равны, Ксюша отважилась пойти на хитрость. Она на секунду затихла и задорно улыбнулась:
– Надоело мне в невинность играть, может, для начала поцелуемся по-взрослому? А потом закроем дверь на ключ и поскрипим на диванчике.
Недолго думая, Андрей припал к её губам, освободив при этом Ксюшины руки. От него разило дешёвым пойлом и сигаретами, и Ксюшу едва не вырвало от этого смрадного букета ароматов. Месть не заставила себя долго ждать: «ухажёр» получил острой коленкой в пах. От неожиданной острой боли он закусил губу, протяжно заскулил, словно маленький щенок, и согнулся пополам.
– Вот дрянь! Сиди дальше в своём клоповнике, дура фригидная. Мам, пошли из этого бомжатника.
Громко причитая и держась за причинное место, парень ввалился на кухню.
– Сыночка, у тебя кровь?
– Эта дура меня ударила, и я губу прикусил, девочку из себя строит. Давалка спального района,– всё больше разорялся Андрей.
– Да уж, Гала, удружила. Пойдём, сынок. А ты воспитывай свою дочь, прежде чем с приличными кавалерами знакомить.
Светлана помогла сыну водрузить обувь на ноги, не сводя испепеляющего взгляда с хозяйки квартиры.
– Светик, да это она не подумав… – оправдывалась Галина, поспешно открывая входную дверь.
– Извини, Галя, но больше нас к себе не зови,– обиженно ответила она, и они с сыном гордо удалились.
Возмущённая Галина повернулась к дочери:
– Вот кто тебя, Ксюха, надоумил его бить, я тебя спрашиваю? Трудно было ответить мальчику лаской? Ты знаешь, что он дальнобойщиком работает? Не парень – мечта, а ты… Вся в папашу, интеллигенты хреновы. Ни куска хлеба больше здесь не съешь, сама зарабатывай.
Пустив пьяные слезы, она оперлась на стену.
– Скажи, кто мой отец? – с надрывом в голосе почти прохрипела Ксюша.
– Долго искать придётся, не отсюда он. Ненавижу вас обоих, всю жизнь мне перепахали.
– Не мы, а водка твоя перепахала.– Ксюшин голос дрожал и ещё больше хрипел.
Галина раскраснелась, на пропитом лице заплясали желваки. Не думая о последствиях, она отвесила дочери звонкую пощёчину, после которой остался красный след на щеке.
– Иди спать, видеть тебя не хочу.
Утирая непрекращающиеся слезы, Ксения побрела к себе. Она открыла окно, прохлада лунной ночи быстро заполняла комнату, вытесняя запах недавнего гостя. От одной мысли о случившемся у неё неприятно сжимало горло, кисти болезненно ныли, а щека горела огнём.
«Будут синяки»,– с горечью подумала она. Достав из-под матраса чёрную тетрадь, Ксюша начала описывать прошедший вечер. Дневник она вела от случая к случаю, ласково называя его Сабриной. «Сабрина» знала все тайны её безрадостной жизни – общая тетрадь была наполовину исписана подобными историями. Ксюша уснула уже под утро, сидя на диване в обнимку с дневником. Спала настолько крепко, что даже упустила уход мамы на работу.