На стороне ребенка - стр. 87
Благодаря современным исследованиям наша эпоха по сравнению с предшествующими оказалась в привилегированном положении: наконец-то стало возможным уделить вопросам детства центральное место. Все это, разумеется, относительно. Размышляя над опытом прошлого, задаешься вопросом, не обернется ли это против ребенка и его истинных интересов, не проиграет ли он на этом. Мы без конца твердим: «Наконец-то мы, современные люди, отвели ребенку подобающее ему место, мы начинаем уважать его права, мы начинаем открывать ему пространство…» – а тем временем перевозим ребенка с места на место, как пакет, и окружаем новыми запретами, стесняющими его больше, чем границы территории, которая была в его распоряжении в деревенской Франции. В своей заботе о ребенке мы, пожалуй, рассматриваем его как объект опыта по промышленному разведению детей и из того, что наука о ребенке становится все многословнее (уже насчитывается тридцать шесть методик изучения младенца с первых дней жизни), отнюдь не следует, что его стали больше уважать как личность.
В сущности, что это дает ему самому? Даже если мы завесим все стены в городе изображениями малышей с выраженными половыми признаками, едва ли это будет шагом вперед в борьбе за права ребенка.
Полезно сбросить с себя это современное самодовольство, выражающееся в словах: «Никогда прежде ради детей не делалось так много, как в наши дни; если в преды-дущие века ребенок был жертвой обскурантизма, то теперь перед ним открывается прекрасная перспектива». Современная наука скорее не проясняет, а еще больше запутывает положение. Поэтому нам приходится быть куда уклончивее и осторожнее в оценках, чем при рассмотрении положения ребенка в предыдущие века. В сущности, мы сталкиваемся с теми же противоречиями.
Девятнадцатый и первая половина XX века ограничили пространство ребенка; произошел окончательный разрыв со Средневековьем, которое больше благоприятствовало воспитанию независимости в ребенке. Тогда он, чувствуя себя в безопасности, поддерживал социальные связи со всеми, с кем общалась его кормилица, – она была для него не только кормилицей, но и наставницей в общении с людьми; среда благоприятствовала развитию его личности.
Нобелевская сперма
В Соединенных Штатах существует банк спермы американцев – лауреатов Нобелевской премии. Какая-нибудь миссис Блейк после искусственного оплодотворения может родить ребенка, чей отец – знаменитый математик. Какая судьба ждет этого ребенка, зачатого не без учета того, что за ним будут следить, наблюдать и тестировать так, словно он изначально обязан соответствовать ожиданиям экспериментаторов?