На стороне ребенка - стр. 68

У него не было чувства ответственности за жену и двоих детей. Мне это интервью показалось идиотским, в особенности сопровождавший его комментарий. На другой день после передачи он разбился во время гонок. Нельзя делать героя из взрослого человека, который, будучи отцом семейства, ведет такие речи и демонстрирует свою безответственность. Следовало сказать: «Этот гонщик застраховал свою жизнь на такую-то сумму, чтобы его дети, несмотря на гибель отца, получили образование благодаря его заботе; он подумал и о жене: она получит крупную сумму по страховке». Нельзя ставить в пример человека, который, занимаясь опасной работой, не желает сознавать последствия своих поступков. В сущности, у этого гонщика осталось детское сознание. Но ведь он уже был не ребенок. Другое дело – готовность рискнуть всем ради идеи, которая послужит другим. Но риск этого гонщика не служил никому, кроме него самого: быть первым, опередить всех. Дети и в самом деле не испытывают страха перед тем, чего не знают, потому что именно неведомое их возбуждает: это эпистемологическое[86] влечение – познать и возродиться в этом новом знании… И в конце концов, здесь все те же корни, что у желания. Желание – это тяга к новому. Но существует структура, которая появляется в нашем разуме, когда он становится сознательным: это ответственность. Чувство принадлежности к социальной системе, за которую мы ответственны: сначала оно ограничено семьей, потом распространяется на всех, кого мы любим, а потом – на все общество. Есть ответственность каждого по отношению ко всем. И я полагаю, что человек, не прошедший этой стадии эволюции – ответственность каждого за всех – остался несовершенным существом. И в его жизни остается нерешенным конечный вопрос. Есть ли у него духовная цель – или все сводится к тому, чтобы превратиться в труп? Прах и тлен…

В этом, как мне кажется, состоит различие между людьми, в том числе и между психоаналитиками… Что до меня, то я не думаю, что эволюция человека, поскольку мы существа плотские, заканчивается кладбищем. Я полагаю, что здесь участвует теллурическое, планетарное в нашем существовании. Но кто может мне сказать, права я или нет? Я думаю, что есть и другая часть, есть что-то другое, потому что слово не является частью земли. Слово не является чистой символикой смысла. Не относится оно и к тому, что происходит из материальных элементов земли; потенциал слова содержится в человеческом роде, но человек помимо своей телесной эфемерной жизни на планете Земля наделен словом, наделен смыслом. И мне могут возразить (причем это будет сущая правда, я не отказываюсь): «Вы говорите так, потому что вы христианка».