На стороне мертвецов - стр. 40
Рыжая мара ухмыльнулась, скаля острые клыки и… неожиданно участливо проскрипела:
- Убьешь – легче пойдет. И поиск, и зов, и… еще кой чего перепадет. Бонусом!
Чем? А, неважно, наверняка жуть какая-нибудь – чего еще ждать от нежити. Митя еще попятился, вжимаясь в мокрую стену подвала. Мара впервые была так близко. На миг он заколебался… все же в поместье Бабайко они дрались вместе. Кровные Предки, о чем он думает: она же нежить! Не-жить! Он просто должен попробовать!
- А ежели я не хочу? – вызывающе бросил он, медленно-медленно подтягивая из рукава спрятанный под манжетой посеребренный нож.
- Да ладно! – мара издевательски ощерилась. – Вот хотя бы Лаппо-Данилевского убить – и не хочешь? Еще ка-ак хочешь!
Митя замер, а взгляд на миг стал мечтательным. Действительно, если Лаппо-Данилевского… и Алешку! Всенепременно!
- И ведь ничего тебе за это не будет! Тебе – можно. Только тебе и можно… - ее шепот сочился, обволакивал, заворачивая как в теплый платок, добавлял уверенности, гордости, так много уверенности и гордости, что Митя… очнулся.
– Я – не боюсь. – сквозь зубы процедил он. – Я – не хочу! Всего этого! – широким взмахом ладони он очертил ледник с чинно лежащими мертвецами… и позволил ножу соскользнуть в ладонь. – Хочу обычной, уравновешенной жизни светского человека: с конной прогулкой по утрам, обедом у Кюба, и клубом или театром по вечерам. Просто оставьте меня в покое! Кровные Предки, разве я много прошу?
Она странно подвигала плечами: подняла вверх, опустила – похожие на лохматый горб крылья шевельнулись… и в жутких, как провалы в ничто, ямах ее глазах ему померещилось… сочувствие.
- Когда-то я тоже просила, чтоб меня оставили в покое. – без привычного скрежета в голосе сказала она. – В Ее присутствии.[1]
- И что же? – невольно заинтересовался он.
- Стала марой! – каркающе рассмеялась она. – Хотя… тобой Она довольна. После того как ты с этими… местными божками разобрался… Которые на Ее власть над мертвыми посягнули! Правда, мне показалось, что теперь Она еще больше тебя хочет… Но может, и пожалеет? По-родственному!
Митя насупился. У этой Кровной Родни не в обычае было щадить родичей.
- Просто уйди! Улетай, убирайся из моей жизни, оставь меня… - рвущееся с языка «в покое» он успел проглотить. – Просто – оставь!
- Не могу! – она снова подняла и опустила плечи. – Я обещала твоей матери…
Митя замер, стиснув кулак так, что лезвие вонзилось в ладонь.
- Не… смей… говорить… о… моей… матери!
- Почему? – искренне удивилась мара. – Она как раз хотела…
- Потому что вы ее забрали! Никогда не прощу! – заорал Митя и бросил нож. Серебристый клинок свистнул в воздухе, ударил в тощую грудь мары… и канул в ее черном одеянии, как в воду булькнул. Митя швырнул второй…