На стихи не навесишь замки - стр. 16

погибаем. Всё не зря!

Длинноногими шагами

мы идём куда-то вдаль,

длиннорукими умами

загребаем – что не жаль.

А ты нарисуй мне бой

самый кровавый такой,

и я в том бою тону.

Затеяли мы игру

из непролазных мечтаний,

встреч, побед, расставаний.

Зачем же нам так сгорать?

Ты положишь меня на кровать

и мы вместе уснём.

А ночью сгорю я огнём

нашей ненависти и любви.

Я на небе, лови приветы мои,

и спеши ко мне, милый!

Я тебя недолюбила.

Я на лодочке вдаль уплывала,

уплывала я вдаль и не знала,

что кончается ветер,

кончается ветер

на всём белом свете.

А когда ветер кончается,

никто на пути не встречается,

никто на пути и не встретится,

ведь лодка больше не вертится,

не вертится моя лодочка,

стоит, никуда не торопится.

А как стоя стоять устанет,

так потонет. Никто не узнает,

что плыла я по морю синему,

по попутному ветру сильному.

Но ветер на свете кончается.

Недолго осталось маяться,

недолго осталось мучиться.

Безветрие – не попутчица,

безветрие – бесприданница.

Вы не знали, а я изгнанница.

На меня, как на икону, не смотри.

У иконы много плесени внутри,

на иконе много гало-волокна.

Я такою никогда и не была.

Я такою (пыль сдувать) не стала,

прожила лет сорок и устала.

Вот, уставшая живу … Нет, прорицаю:

что нас в будущем всех ждёт – не знаю.

Не смотри ты на меня, как на икону.

Я в мужской любви совсем не тону,

не тону в руках, в губах – не надо.

Я и так сама себе – прохлада.

Прохлаждаюсь я голодная и злая,

всех бы на пути перекусала!

А на самом деле, улыбаюсь.

То что я икона, не сознаюсь.

Не сознаюсь я, что пыль с меня не сдули,

гало-волокно не натянули,

как простые нервные волокна.

Я устала, взгляд мой – поволока.

Она никого не боялась,

она скрывалась от всех,

и поэтому не зазналась,

когда пришёл к ней успех.

Успеху она была рада,

она была рада «звезде».

Где-то там ждала и награда —

принц на белом коне.

Страшный принц, даже жалкий —

ну уже какой есть. Падкий

«свет» или не падкий,

главное, что в руках он весь!

Недалёкие жили люди,

но от неё далеко.

Быть ей с ними? Не будет.

И это, и то – нелегко.

Она никого не боялась,

она боялась всего.

Но кому бы она ни досталась,

с ней тому будет легко!

Если на свете ни жарко,

ни душно, а просто никак,

значит, вас уже нет тут,

вы дух, вы призрак, пустяк.

Тихо душа уходила.

– Ты куда? «Не вернусь уже».

– Постой, ты что-то забыла!

«Совесть? Она при мне».

А на свете было и жарко,

и душно, и холодно так!

Солнце светило ярко.

Я шла на работу (пустяк),

говорила, ждала чего-то,

как будто смерти самой,

вглядывалась: где врёте