На солнце и в тени - стр. 112

Поправляя галстук, он прошел мимо бассейна с соблазнительно колышущейся темной водой. Не сумев сразу найти нужную дверь, он сначала вошел в кухню, где слаженно и быстро работали четверо слуг – двое мужчин и две женщины. Попятившись, он нашел правильный вход и прикрыл за собой дверь так осторожно, словно вставлял обратно выдернутую из гранаты чеку.

Хейлы расположились перед камином в гостиной, словно на семейном портрете. Эвелин сидела в ожидании на краю белого атласного кресла, царственно сложив руки на одном из широких подлокотников. Билли стоял у огня. Никто из них не переоделся: Билли был в той же синей рубашке поло, что и раньше. Кэтрин, прислонившись к парчовому креслу, имела скромный вид актрисы, которая должна по большей части молчать и оставаться в тени, потому что главным действующим лицом этой сцены выступает не она, но ее присутствие важно для всей пьесы. Этого требовала и та роль, которую она играла в театре, и она была полна жизни, даже когда у нее не было реплик.

Сначала возникло ощущение неудобства. Никто не знал, как себя вести в новом составе. Наконец, чтобы прервать тишину, которая с каждой секундой становилась все более напряженной, Эвелин спросила:

– Скажите, а «Фарфор Коупленда» тоже принадлежит вашей семье, как и «Кожа Коупленда»? – В обиходе Хейлов было много продукции обеих этих компаний.

– Нет, – сказал Гарри. – Никакого касательства. Только кожа.

– Каждая из этих компаний является лучшей в своей области, – сказала Эвелин.

– Благодарю вас, вы очень добры.

– Это на самом деле так.

Нарушая этот ритм, Билли сказал:

– Вы сменили галстук.

– Тот плохо ведет себя за столом.

– У меня есть похожие.

– Гарри, – предложила Эвелин, – может быть, Билли нальет вам выпить?

– Нет, если вы не будете…

– Мы тоже выпьем.

– Тогда неразбавленный скотч, пожалуйста.

– Чистого или смешать с чем-нибудь? – спросил Билли, указывая на огромный серебряный поднос, сверкающий бутылками односолодового виски, хрустальными бокалами, серебряными ведерками со льдом и мерными стаканчиками, стоящий рядом с необычайно яркой, почти ослепительной цветочной композицией, запах которой Гарри чувствовал через всю комнату.

– Чистого.

– Какой сорт вы предпочитаете?

– Пусть это будет сюрпризом.

Сюрприз состоял в том, что Билли протянул ему стакан, в котором было по крайней мере четыре порции «Гленливета». Стакан был почти полон.

– Вот, примите перед ужином. Знаете, скотч доводится троюродным братом картошке.

– Я этого не знал.

Дальнейших объяснений не последовало. Билли налил себе столько же виски, а Кэтрин и ее матери вручил по джин-тонику, которые украсил каким-то сладким и пенящимся розовато-желтым сиропом.