На штыке прозы и поэзии - стр. 16
О Цезарь, вершу, что вздумается,
Пока вы вне зоны доступа,
Я шагаю под песни Кустурицы!
Я варвар!
Меня не остановят фермеры
Взбешенные и перекошенные.
Пока я ломаю их серверы,
Орды варваров рвутся непрошенные!
С каждым мигом нас больше и больше,
Мы не то, что на чьём-то диване,
Скоро будем и в Греции, и в Польше,
А потом и в нирване!
Да, от дикарей одни проблемы,
Но нас уже не остановить!
Мы уже порвали на мемы,
Всех, кто пытался нас перекроить!
Мы варвары!
Да, мы уже не те!
Мы ударили лицом в лужу,
Но мы обвиняем всех в клевете,
Кто говорил: "Раньше – лучше!"
Мы считаем себя новой нацией,
Мы – мёртвые изнутри,
Мы пропитаны информацией!
Консул, слёзы утри!
На последнем отрезке пути
Мы разбили чужие таборы.
Мы пытались, как лучше, но, как ни крути,
Мы варвары!
Нет, даже больше скажу по сноровке!
Пока кто-то ищет, где живут блохи
На пыльных вещах в кладовке,
Мы варвары цифровой эпохи!
И пока ты лежишь в боевой стойке,
Мы тебя на улице ждём
На нашей лихой тройке
Под проливным дождём!
В руках по вишнёвой настойке.
Но нас не уболтать -
Захотим, простоим и зиму, и лето!
Вы крутите изящными словами у виска -
Наш слог – чеканная монета!
И всё же мы уходим, закончили речи,
Ждём дани до вечера,
До новой встречи!
Да, мы ждём миллиарды миллионов, тут и говорить нечего,
Но мы ведь варвары!..
28 декабря, 2021 г.
Инсценировка жизни
На днях поняв искусственный, ненужный
Характер своего существованья,
В руках держал я пистолет послушный,
Чтоб выкинуть его на зло терзаньям.
Я долго в страхе заметал следы,
Судьбе кричал: «Я жив!» и «Все в порядке!»,
Но знал, что жизнь моя есть полбеды,
И смерть пытался обойти украдкой.
Я вдаль смотрел и очень долго мялся,
Потом, любому страху вопреки,
Инсценировкой жизни я занялся,
Стал маски мерить, грим и парики,
В прическе предпочел другой пробор,
Общался с проходимцами лениво,
Что для меня, конечно, перебор;
И брани крепкой предпочел я пиво.
Мне было скучно, очень неприятно!
Вещей хотел купить, пусть денег ноль,
Чтоб выглядеть хоть сколь–нибудь опрятно.
Я каждый раз гасил тупую боль.
Меня хвалили, я хвалился тоже!
Но патокой ленивые слова
Лились ручьем по серебристой коже,
И только я смекал, к чему хвала.
И несмотря на то, что жизнь – игра,
Я все глядел на глянцевое небо.
Как дерево скрывавшая кора,
Я был другим, собой ни разу не был.
Я сохранял свою натуру в тайне,
Но и фальшивой показать не смел,
И в этом пограничном состоянье
До наших дней я как–то дотерпел.
Все кончиться могло и, только свистни,
В мгновение очей перемениться.
Я занялся инсценировкой жизни,
Пускай лишь смертию хотел упиться.
Я с укоризной вглядывался в лужи,