На семь ночей порочнее - стр. 11
Молчун на слова своего начальника кивнул в знак убедительности. Самого Янниса я не видела, но чувствовала его взгляд каждой клеточкой. Обжигавший до костей, сканировавший мои округлости, все еще скрытые за свисавшими лоскутами одежды.
— Капитан полиции, что вынудило тебя принять предложение моей бывшей жены? Вам разве мало платят? Сколько Алиса тебе предложила, что ты поставила крест на своей репутации?
— А дело не в деньгах! — звонко выкрикнула я, когда Сэм сорвал с меня джинсы. — Она доходчиво рассказала мне, что ты из себя представляешь! Деспот и тиран! Всегда при разводе оставляют детей с матерями! Или ты не в курсе? А сколько ты заплатил судье, чтобы Ангелина осталась с тобой? Это от вредности, Яннис? Просто, чтобы насолить бывшей супруге? А девочку спихнул на няню... Это так по-мужски! Так по-отцовски! Да вы все такие!
Ян черной тучей всплыл передо мной, не дав договорить. Навис, сверкая от ярости голубыми глазами-льдинами. Мне показалось, что от злости они потемнели. Храбрость, с которой я разговаривала только что, когда не видела Яна, тут же смылась.
Я замерла... Яннис крепко обхватил мои щеки пальцами. Мои губы от этого сжались в трубочку и вытянулись, а скулы заныли от боли.
— Капитан полиции... — шипел он подобно змее. — А повелась на рассказы этой суки как девочка малая. А тебя точно честным путем повысили, Ева? Ты занимаешь свою должность заслуженно? А то, может быть, ты для этого раздвинула перед кем-нибудь ноги?
— Я вошла в ее положение как женщина! — я хотела плюнуть в его лицо, но при том, как он сжимал мою челюсть, возможности такой не было.
Заплаканное лицо Алисы стояло перед глазами. Когда она появилась в моем кабинете, она рыдала. Ее губы дрожали, глаза были опухшими и красными от слез. Чтобы такое сыграть, нужно быть превосходной актрисой. В том, что Алиса «убита» несправедливостью суда и тем, что Лина осталась с этим деспотом, я не сомневалась.
Ян притих. Его взгляд соскользнул ниже. Моя грудь вздымалась так часто, что привлекла его внимание. Я нервно сглотнула.
— Серая мышка снаружи, а такая огненная...
Он сказал это так, что моим телом овладел жар. Рука его устремилась к красному лифу. Мои веки захлопнулись… тяжело упали, как будто кто-то перерезал веревки, на которых они держались. Горячие пальцы нежно погладили выпиравшие из бюстгальтера возвышенности.
— Ева, ты напоминаешь мне подарок. Такой неприметный, в затертой невзрачной коробке. На фоне ярких упаковок и блестящих пакетов он совсем затерялся под елкой. Но, знаешь, именно в нем все самое ценное, неожиданное и такое желанное...