На реках вавилонских - стр. 17
– Ложился бы ты, что ли, – пробормотал Григорий, скинул сапоги и, пристроив вместо подушки свой превосходный английский бинокль, рухнул на кровать.
Едва серый свет разжижил ночную тьму, денщик, поеживаясь от сырого застоявшегося воздуха и ловко лавируя по темному узкому коридору окопа, принес мутный чай в жестяной кружке и сухари. Григорий Трофимович вынул из полевой сумки, разбухшей от бумаг, конверт с полученным накануне жалованием и письмо:
– Сбегай, Федя, в деревню, на почту, отправь Александре Семеновне.
В предрассветном сумраке прорисовывается колючая кромка леса. По полю стелется густой слой тумана и порохового дыма, белеют побитые осколками березовые столбики. Солдаты одеваются молча и сосредоточенно, избегая шума и лязга. Собираются вокруг батальонного командира младшие офицеры, раскладывают на ящике карту местности и освещают ее фонариками, закрывая электрический свет фуражками.
Подполковник Магдебург повесил на шею бинокль, затянул покрепче ремни и зарядил револьвер.
Атака началась дружным ударом подразделений 134-го и 135-го полков. Феодосийцы стремительно бросились на штурм леса Верещак, преодолевая проволочные заграждения. Обстрел со стороны австрийцев, вначале редкий, убыстрялся, все чаще и чаще понеслись снаряды и, наконец, начался ураганный огонь. Огромные столбы дыма и пыли рядами вздымались к небу и образовывали почти непрерывную завесу. Нельзя было отличить отдельные разрывы – стоял непрерывный стон.
У штаба дивизии на окраине деревни Иваньи – суета: дым, смрад, свист, гул телефона. Мечутся ординарцы, пылят мотоциклетки. Командующий 34-й дивизией генерал Гутор и командир 134-го Феодосийского полка полковник Люткевич в полевые бинокли просматривают местность, лежащую перед ними, от круглых очертаний леса Верещак до укрепленных окопов русских полков.
Английским джентльменом смотрелся полковник Люткевич в своем щегольском френче на черноусом фоне потомственных казаков. Всегда выбрит, жесткие рыжеватые волосы стрижены коротким ежиком, узкое длинное лицо, лиловые мешки под бледно-голубыми глазами и stif upper lip – абсолютная невозмутимость при любых обстоятельствах.
В дверь вбежал запыхавшийся ординарец:
– Ваше превосходительство, разрешите!
– Что у тебя?
– Срочное сообщение от главнокомандующего.
Генерал, не поворачивая головы, нетерпеливо протянул руку за пакетом, рванул сургуч и вынул бумагу. Внезапно глаза его под набухшими веками налились кровью, он сорвал фуражку, обнаружив всклокоченные седые волосы, и издал странный звук, не то всхлип, не то рык.