На пути к югу - стр. 37
Задыхаясь, тот упал на колени. Голова его болталась из стороны в сторону, по щекам текли слезы боли и ненависти.
– Знаешь, – заметил Флинт, – то, что ты сказал насчет дерьма, очень забавно. – Он коснулся пальцев Джуниора носком своего черного ботинка. Дешевые наручные часы упали на тротуар. – Видишь ли, еще никому на свете не удалось запихнуть меня в такое дерьмо, какого я сроду не видел. Ты понял?
Джуниор пробормотал что-то неразборчивое.
– Мне приходилось бывать на твоем месте, – сказал Флинт. – После этого я стал подлее. Но и умнее к тому же. Всякий, кто хотел тебя убить, но так в, не убил, делает тебя умнее. Ты с этим согласен?
Вновь раздался нечленораздельный звук.
– Забирай свои часы, – сказал ему Флинт. – Давай, давай. Бери их.
Очень медленно пальцы Джуниора обхватили часы.
– А теперь, – холодная улыбка «не покидала лицо Флинта, – я помогу тебе получше усвоить урок.
Он собрал Всю свою ярость.
Собрать ее было нетрудно. В ней были ухмыляющиеся лица и хриплый язвительный смех. Была отвратительная ночь за игрой в блэк-джек и угрозы насчет невыплаченного долга. Там был и голос Смотса, дающего десять минут. Там была и жизнь, полная мучений и горечи, и сейчас он припомнил ее всю до минуты. Клинт почувствовал его ярость, и его рука сжалась в узловатый кулак. Флинт глубоко вздохнул, поднял ногу, шумно выдохнул и растоптал каблуком пальцы Джуниора.
Часы хрустнули. Три пальца были раздроблены. Джуниор издал вой, который сошел на хрип, и повалился на бок, прижимая руку к груди. Кусочки стекла от часов» торчали из его ладони.
Флинт отступил назад. По его красному от злости лицу градом катился пот. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с голосом.
– Если хочешь, беги в полицию, – хрипло выговорил он, убирая кастет. – Скажи, что тебя так отделал урод с тремя руками, и послушай, как они будут смеяться.
Джуниор корчился от боли и, казалось, не слышал.
– Прощай, – сказал Флинт. Он перешагнул через Джуниора, вышел из переулка и сел в автомобиль. К следующую минуту он запустил двигатель и отъехал от тротуара, направляясь к магазину «Сумеречная Зона» на Стонер-авеню.
По дороге Флинт почувствовал слабость в желудке. Ярость прошла, и ему стало стыдно. Ломать парню пальцы было жестоко и мелко; он потерял контроль над собой и позволил самой низкой стороне своей натуры одержать верх. Флинту был необходим самоконтроль. Без него люди опускаются до уровня животных. Он вставил в магнитофон кассету с прелюдией Шопена – его самой любимой музыкой. Слушая ее, он всегда возвращался мыслями к своей мечте. В этой мечте он стоял на чудесной лужайке, покрытой изумрудной травой, и смотрел на большой белоснежный особняк с четырьмя широкими трубами и высоким окном из цветного стекла на фасаде.